ПереКРЕСТок одиночества (СИ)

Сначала ко мне причалил улыбчивый дедушка с невероятно толстой переносицей и удивительно крупными мочками ушей. Из его речи я не понял почти ни слова. Отметил, что старикан говорит на певучем языке. Улыбки улыбками, я торговаться старик умел. Он сходу отверг с презрением мое первое предложение – несчастные сухари полученные от Тодора. Помахал отрицательно ладошкой – и проделал это с удивительной изящностью, интеллигентно. Отказ я принял спокойно – внешний вид дедушки изначально дал мне понять, что в еде старый джентльмен не нуждается. Если и примет что из съестного – так какой-нибудь деликатес, а не абы как насушенные сухари. Но он неожиданно соблазнился чернильной ручкой, кою я держал в руке. Я притащил с собой книгу с уложенным поверх чистым листом пожелтевшей бумаги. И чернильную ручку. Для придания пущей серьезности своему деловому имиджу. Старик сходу прилип взглядом к ручке. Оценил. Указал на нее. Порылся в кармане шерстяной куртки и протянул мне на ладони одну монету. Вроде серебряную. Я заглянул в глаза старика. Поглядел на ручку. И кивнул. Хорошо. Сделка. Я мягко показал на ящик, предлагая опустить товар. Тот повторил мой жест. Я настоял на своем. При этом знал – старик не обманет. Чувствую, что не обманет. Но коли уж установил себе железные правила – следуй им. Товар всегда кладет в ящик ТА сторона. Я после нее. Звякнула монета. Заскрежетал ящик. Забрав кругляш, я без промедления опустил в ящик ручку. Дождался, когда дед заберет ручку. Сделка успешно завершилась. Мы раскланялись. Лязгнула ставня. Даже не представились друг другу. Но в ведомости я написал – Джентльмен. На монете был изображен король – мужественная харя в короне.

Второе причаливание было менее приятным, но более выгодным.

Мужчина. Чуть старше меня. С толстенной багровой переносицей – багровой аж до синевы! Лоб поцарапан. Под глазами черные тени. Мужика шатает. Он держит пустую винную бутылку и, стукая ее донышком о разделяющее нас стекло, что-то говорит. В другой руке покачиваются часы на кожаном ремешке. Отсюда видно, что стекло циферблата разбито. Ой как плохо мужику. Чуть подумав, попросил жестом подождать. Сбегал на базу и принес остатки вина – там четверть бутылки, не больше. Показал товар. Указал два раза на пустую бутылку и один раз на часы, ткнул пальцем в ящик. Тот понял со второй попытки. Нагнулся. Поднял с невидимого мне участка пола три стеклянные и одну пластиковую бутылки, торопливо запихнул в ящик, сверху положил часы. Рывком захлопнул. Я забрал товар. Поставил аккуратно бутылку. Через миг вино забрали. Шатающийся мужик развернулся и побрел прочь. Даже не попрощался. Я с места не двинулся. Внимательно изучал видимую часть чужой кельи, пока ставня не захлопнулась. Интересно. Мне показалось, что чужой коридор уже, а потолок ниже. Чужая келья меньше размером?

В этой сделке мне досталось несколько бутылок и разбитые наручные часы. Последний предмет идеально подойдет для сбыта Тодору Часовщику.

А бутылки оказались куда интересней! Одна двухлитровая пластиковая. Без крышки к сожалению. Две знакомые винные. И одна из светлого стекла, с резьбой на горлышке, с жестяной крышкой. Этикетки нет. Из бутылки отчетливо несет крепчайшим алкоголем, на донышке пара капель желтоватой жидкости. Перевернул бутылку, дождался пока две капли с трудом добрались до горлышка и рискнул коснуться их языком. Кто-то назовет жидкость вискарем. Как по мне – совсем недавно в бутылке плескался самогон. Не слишком хорошего качества. Кто-то из узников гонит самогон? Ладно. Предположим аппарат он собрал. Но откуда берет энергию для нагрева? А сахар откуда? Его требуется немало. Я самогонщиком никогда не был, но там-сям вершков нахватался. Чистый сахар можно заменить каким-нибудь побочным продуктом. Но энергия… дрова? Их откуда раздобыть? Гадать можно до бесконечности. Проще расспросить узников.

И третья встреча случилась со старой знакомой – Аней Бегемотом. Я как раз закончил тренировку, неплохо покушал чем тюремщики послали – хлеб, гороховый суп с кусочками острого перца и волоконцами мяса, плюс кусок колбасы.

Качество кормежки неуклонно шло вверх. Буквально по миллиметру, но качество ползло вверх. Чуть больше куски хлеба и колбасы, гуще суп. Мелочь – но показательная. Я догадывался почему еды все больше, и она все лучше – с самого начала я образцово-показательный узник. Я блин всем примерам пример. Едва я разобрался с рычагами – дергаю их регулярно, не допускаю срывов. Отсюда и поощрения. И где-то «там» несколько кипящих котлов. Где-то похлебка пожиже, а где-то погуще. Это я так думаю. Хотя могу и ошибаться. Просто предположение.

Когда ставня уползла вверх, я прикоснулся к козырьку фуражки и вежливо поздоровался:

- День добрый, Анна.

- Фу ты ну ты – хрипло хохотнула та – И тебе не хворать, Гниловоз.

- Тодор Часовщик просил передать сверток. Доставка уже оплачена – с этими словами я опустил в ящик сверток и закрыл его.

- Фу ты ну ты – удивленно повторила Анна – Как ты разговаривать начал. Вроде так же, а вроде иначе. Съел чего?