Перекресток пяти теней

— Растет… растет город, — звонкий девичий голосок он услышал, еще не добравшись до входа и хлебосольного стола с пузатым самоваром и конфетами (от завтрака Женька сейчас не отказался бы). — Казалось, лишь вчера деревенька стояла небольшая: и полусотни дворов не набралось бы, вокруг леса шумели да протекала река. А вот, гляди ж, и река уже охвачена каменными берегами, и леса стоят притихшие да смирные. Коли обитает в них леший, очень редко безобразничает и кругами водит, вряд ли обращает внимания на людишек неучтивых, поскольку разумеет: не они в гостях у него, а наоборот.

Белка сидела на стуле и, прихлебывая чай из большой красной в белый горох кружки, рассказывала Ксении сказку. Девочка привычно устроилась на коленях у Эда, болтала ногами, но слушала внимательно, не перебивая, улыбаясь лишь глазами и уголками губ: знаю, мол, знаю.

— И не осталось более ничего от прошлых времен, разве только кто-то вдруг споткнется на ровном месте или вздрогнет от чьего-то холодного прикосновения — значит, по плохому месту прошел. Или вот метро. Замечала, как удивительно течет в нем время? То проносится мимо, задевая вскользь крылом, а то тянется едва-едва?

Ксения кивнула.

— То тоже места потаенные.

— Знаю. Мне папка рассказывал, — кивнула Ксения, подняла взгляд и, увидев Женьку, заулыбалась уже по-настоящему. — Привет, человечек! — и, указав на него пальцем, сказала Белке: — Жека не прост, очень непрост. Это я о нем говорила.

Эд демонстративно посмотрел на потолок и тяжело вздохнул, проворчав:

— Сплетница малолетняя.

Ксения хихикнула.

— Чего в такую рань вскочил? Не спится? — поприветствовал он Женьку.

— Выспался. В жизни не спал лучше, — ответил тот, присаживаясь к столу. — Впервые за последний месяц.

— Тоже мне очевидное невероятное, — хмыкнула Ксения. — Ты ж один из нас, хотя пока сам этого не понял. Конечно, тебе здесь нравится. И то лишь первая ночь, в следующие еще лучше будет, — предрекла она.

— Держи бутербродик, герой, — улыбнулась Белка, протягивая ему тарелочку.

Отказываться Женька не стал, съел и попросил еще. Кажется, он в жизни не ел ничего вкуснее этих бутербродов, хотя состояли они из обыкновенного куска хлеба и дешевой докторской колбасы.

— Спасибо, — поблагодарил он и, похоже, тем самым дал повод для просьбы.

— Ты не обижайся на Гришу, ладно? — пряча взгляд произнесла Белка. — Он не злой, просто…

— Хорошо, — пожав плечами, пообещал Женька, хотя был не согласен. Кабан ему не нравился, а вот Белка — очень.

— Отлично! — она тотчас же заулыбалась и весело ему подмигнула.

— Ты сейчас домой или обождешь еще немного? — спросил Эд, когда с завтраком было покончено, а Белка с Ксенией унеслись в бассейн, нисколько не опасаясь присутствия в нем русалок — те с наступлением утра никого не топили, зато разбивались по тройкам и устраивали состязания в синхронном плавании. Поглазеть и назвать победителя приглашались все желающие.

— На улице рассвело. Что со мной стрясется при свете солнца?

Эд неопределенно повел рукой и заметил:

— Сверхи света не боятся.

— Ты предлагаешь поселиться в подсобке?

— А что? — хмыкнул старик: — Тепло, светло, всегда сыт. А квартиру сдавать будешь — лишних средств не бывает. Чем плохо?

— Всем хорошо, — покивал Женька, — только я не нахлебник.

— Ну-ну… — фыркнул Эд.

Женька вздохнул, справился с неловкостью и признался:

— У человека должна быть личная жизнь и угол, в который можно забиться и провести наедине с самим собой хотя бы несколько часов. А тут…

— Щукры в стенах гуляют, — подсказал Эд и рассмеялся.

Одновременно Женька видел порядка трех потусторонних помощников, но полагал, что обитало их здесь намного больше. Щукр являлся одним существом, занимавшим одновременно несколько тел, или несколько тел, объединенных единым разум, — суть от формулировки не менялась.

— Гриша дебошир и хулиган, но в душе добрый, — приняв довод к сведению, сообщил Эд. — Вспыльчив, но отходчив. Вы еще с ним мировую пить будете, вот увидишь.

— Чур меня! — выпалил Женька. — Я к этому психу не по работе на пушечный выстрел не приближусь.

— Нервный, — согласился Эд. — Да только ты найди спокойного метаморфа. В прошлом у него — а прожил он немало — только пара драк и нанесение легких физических повреждений кому-то из рыцарей. Тот идиот любимый рыжий мозоль отдавил: за Белкой приударил.

— Только не говори, что этот роман с преследованием уже больше века длится! — опешил Женька.

— Не хочешь — не буду, — сказал Эд и злорадно улыбнулся, — но вообще-то тебе стоит хорошенько разобраться в психологии метаморфов. Они люди, конечно, но и звери наполовину. И действительно ли то половина или перевешивает временами — никто не разберет, даже психиатр. Кстати, каждый метаморф склонен к шизофрении. Ясно почему?

Женька кивнул.