Перекресток судьбы. Пустышка. Книга восьмая

Задаёт мне вопрос.

— Так вы граф, отказываетесь от моего вызова или всё же изволите согласиться на него⁇

Ишь ты, как запел! Я уже в его глазах граф, а не какой-то там представитель черни из простолюдинов???

Ухмыляюсь ему в ответ.

— Вы, болезненный, определитесь вначале, кто перед вами, и кому вы кидаете вызов. Неблагородному из черни? Как вы тут, намедни, выразились. Или всё же сиятельному графу вы кидаете вызов на поединок? Графу, с лёгкой руки её императорского Величества!

Поклон в сторону расположения больших кресел, заменяющих в этом зале троны, на которых, в удобных позах, расположились, с чего-то очень взволновано выглядевшие, члены императорской семьи.

Шепоток пошёл по залу. Ведь я красиво указал, на недостойные высказывания настоящему князю. Явно, многих он уже тут достал своей неуёмной заносчивостью…

А неуютно чувствует тут себя мой противник. Явно я сбил с него его воинственный настрой.

— Конечно, графу, ваше сиятельство! Я просто оговорился. Прошу прощения. Так, как? К барьеру⁇ — отвечает князёк.

Выкрутился. Учтиво очень общается со мной. Ну, и мне тогда в ответ не стоит хамить…

— Почему бы и нет, ваша светлость… — отвечаю я столь же учтиво, как и он. А почему бы мне ему не подыграть? Приходит в голову интересная мысль. И тут же меня словесно понесло… — Но я, вообще-то, не привык просто так кровь проливать, когда на кону ничего не стоит, и не щекочут нервы ставки на проигрыш, или выигрыш. Право, только не знаю чего бы и поставить. Деньги? — морщусь показушно — Это как-то слишком… — держу паузу, словно пытаюсь подобрать приличные слова к такому определению действа, связанного с деньгами, в ставке между нами. — Как-то низко это. — нахожу подходящее слова. Но вот свой спич я пока ещё так и не закончил, как хотел. Смотрю открытым взглядом, честным до дури, в глаза Пожарскому, и говорю последнюю, запланированную фразу. Интересно, поведётся ли он на подставу??? — А, что придумать, ума не приложу…

Пожимаю плечами.

Радостный оскал на лице князя…

— Предлагаю рискнуть поместьями. — говорит он, сверкая весёлыми глазками своими. Довольный как чёрт. — У меня личное поместье в Москве, у вас, как я слышал от Салтыкова в Крыму теремок достался. Чем не ставки? И нервы пощекочем, и интерес к поединку будет повышенный. Но некоторые условия только бы нам дополнительные к этому соглашению обсудить. Согласны?

Я же про условия пока вроде как и не слышу. Меня, типа, другое сейчас больше волнует.

— Крымское? — говорю я, как будто что-то обдумываю вслух. — Ну, не знаю. Мне тут Салтыковы всю плешь проели. Я, мол, нечестно его выиграл, это поместье у них. Слухи ходят, даже до её величества, старшие среди Салтыковых дошли со своими жалобам на меня, и вроде, как даже до Дворянского Собрания добрались…

Боря тут же хмыкает в голове.

— Красиво и вовремя, надо сказать, за Салтыковых ты пару фраз ввернул. Теперь уж точно тебя с ними, ну, никак не свяжут. — говорит он.

Я же добиваю своего противника.

— Есть неплохая усадьба в Сочи. Новострой, но весьма приличный по качество постройки, и место очень удачное. Вы, как насчёт черноморского курорта? — обращаюсь я к князю

Но уже тот морщится, причём совсем непоказанное у него такое отношение к моему предложению, как ранее делал я. Все почестному…

— Нет уж! Древность на древность!!! — Отвечает мне Пожарский-наследник. — Я рискую немало. Вы рискуете. Всё честно. А условие одно… после поединка победитель должен войти вправо владения доставшимся поместьем, а для этого сутки без выхода нужно ему провести в выигранной усадьбе. Я в крымской, если выиграю, вы в московской. Будете любоваться кремлём… древней вотчиной их Величеств.

И делает поклон уже со своего места, в сторону императрицы, и её дочери.

А венценосные особы явно разражены, и как бы сказать… не опечалены, нет… возможной моей гибелью во время поединка. А как бы правильно выразиться, читается сожаление в их глазах. Но волнуются они не за мою сохранность и моё здоровье… нет! А как раз за то, что в отношении меня рушатся уже их планы. Не верят они в то, что я смогу выжить, а что я упёртый знают и, что на сутки пойду в московское поместье Пожарских ночевать, и результат, в их понимании, со мной будет один. А значит…

А значит, прахом идут все их задумки на счёт меня. Противные, надо сказать, задумки в большей своей части. И я об этом помню.

Я стою с задумчивым видом, будто размышляю над предложением князя. А сам вот обсуждаю с Борей, как высказаться так, чтобы ещё и императрицу в наш разговор завлечь, в качестве арбитра нашего договора по ставкам.

Придумал…

— Я, конечно, не против полюбоваться ночным московским кремлём, — говорю я — но вот только меня волнует одно обстоятельство, в свете последних происшествий, связанных, как раз с подобным поместьем и тоже весьма древним. Да… я как раз сейчас про крымскую усадьбу говорю.

— А с неё то, что не так? — удивляется князь.

Попался, впрочем, как и императрица. Теперь ей уже тоже, от возлагаемых на себя в отношении нас с Пожарским обязательств, не отвертеться.