Перекресток судеб

— Ты обещал, что ответишь на мои вопросы. Еще раз попытаешься сбежать — я сверну тебе башку, совсем сверну, — безо всякого выражения равнодушно проговорил лекарь.

— Эй, ты чего там разбушевался? — раздался голос из полумрака, лекарь повернул голову и увидел, что на него смотрят человек двадцать людей разного возраста, разного телосложения. Не было никаких особых признаков, по которым можно было бы определить, почему этих мужчин засунули сюда, в темницу, — молодые, старые, прилично одетые и в рванине, они смотрели на Жересара, лежащего в углу, и молчали. Говорил один — лет сорока, кряжистый, кривоногий человек, одетый так, как одеваются портовые грузчики, вышедшие в город, чтобы напиться в трактире, — свободная куртка, широкие штаны из парусины и вязаная шапочка, которую носили и матросы, и грузчики, и все, кому не хотелось напечь голову или застудить ее на морском ветру. — Отпусти его, а то я тебе сейчас уши обрежу!

Жересар медленно встал, продолжая держать пойманного противника за предплечье. Проверил, как собственное тело держит равновесие, — вполне недурно, как оказалось. И, перехватив воришку за пах и горло, поднял его как пушинку и со всей силы метнул в человека с ножом.

Мужчина, которого он метнул, был не большим и не маленьким. По весу примерно равен камням, которые метала крепостная камнеметная машина. Хотя Жересар и не был камнеметной машиной, но эффект, произведенный этим живым снарядом, был так же действен, как если бы в толпу влетел подобный по весу камень.

Человека с ножом снесло, как и двух парней, на свое несчастье стоявших рядом с ним, и теперь они вяло шевелились на полу возле «снаряда», потерявшего сознание. Жересар тяжелыми шагами подошел к оцепеневшей толпе, испуганно раздавшейся в стороны, и тяжелым басом спросил:

— Еще кто-то хочет мне что-то отрезать? Или хочет проверить мои карманы?

— Ты не сможешь не спать вечно! — заметил кто-то из толпы, намекая на то, что, как только Жересар уснет, его тут же прирежут. Лекарь шагнул вперед и медленно спросил:

— Кто это сказал? Иди сюда, не бойся. А ну выйди сюда! Иначе я сейчас всех перебью к демонам!

Мужчины отодвинулись от высокого парня, а тот смело посмотрел в глаза лекарю:

— Я сказал. И что?

— Мне нужно, чтобы кто-то ответил на мои вопросы. И это будешь ты.

— А если не отвечу?

— Тогда я разобью тебе башку, а потом возьму другого и предложу то же самое, — равнодушно сказал лекарь.

— Эфос, да ответь ему! — раздраженно выкрикнул кто-то из стоящих справа. — Видишь, он не в себе! Ответь, да пусть валяется, как и все мы!

— Тебя не спросили! — огрызнулся Эфос. — Чего тебе надо, чужак?

— Откуда ты знаешь, что я чужак? — спросил Жересар.

— Тут все про всех знают, — усмехнулся парень. — Ты что, убил их?

— Может, и убил, — пожал плечами лекарь, — наплевать. Пойдем, расскажешь мне кое-что. А вы расходитесь. Что это вам, представление комедиантов? Лучше помогите вашим приятелям.

— Тут нет приятелей, — хмыкнул кто-то слева, и народ стал расходиться, не глядя на побитых мужчин, копошащихся на полу.

Жересар присел к первому поверженному им противнику, тому, что обшаривал карманы, сильно ударил его в живот, вынул из бесчувственной руки нож и, переломив его между пальцами, оттащил мужчину к остальным, двое из которых уже начали поднимать головы. Бросил, как бревно, не обращая внимания на кровавый след, оставшийся на полу. Потом кивнул Эфосу:

— Пошли в угол. Не бойся, мне всего лишь нужно кое-что узнать. Расскажешь — и делай что хочешь.

— Я и не боюсь! — вскинулся парень, но покорно побрел за Жересаром в темный угол и уселся рядом на охапку несвежей соломы, пахнущей прелостью и мочой.

— Где я нахожусь? — спросил Жересар, опершись на кирпичную красную стену и глядя в маленькое окошко под потолком, с трудом пропускающее свет.

— В темнице, где же еще? — скривился Эфос. — Как и все мы.

— Давно я тут?

— Нет. Привезли, втащили, бросили. Парни пошли прощупать у тебя карманы — а ты очнулся. Не думали, что ты очнешься.

— Почему это? — поднял брови лекарь.

— А ты себя со стороны видел? Весь в крови, лицо-то еле рассмотришь. Да и стражники сказали, чтобы, как ты сдохнешь, им покричали. А еще сказали, что, когда ты перекинешься, можем забрать твои шмотки себе. Мертвому-то они все равно не нужны!

— Ясно. Что-то говорили, за что я здесь?

— Кто? Стражники?

— Стражники, да. Что-то говорили о том, за что я здесь? — медленно, как для идиота, повторил Жересар.

— Ну… да. Говорили, что ты разбил челюсть троюродному брату капрала Девада, что на базаре шастает. Что напал на Брюска, избил его и ограбил.

— Понятно. Что мне грозит? Что теперь будет?

— Ну что… в рабство продадут скорее всего. Ты вон какой здоровый. В рабство — и все! Не повесят, нет. В рабство, ага.

— А здесь кого собрали? Что за люди?

— Всякие. Есть уважаемые люди — авторитетные. Есть пьяницы, которых прихватила стража за буйство в трактире, а у них не было денег оплатить разгром. Щас ждут, когда родственники выкупят. А то, мож, и отрабатывать заставят. Всякие есть.