Перекресток Теней (СИ)

Она посмотрела на него с мучительным выражением на лице, еще не веря в нелепое совпадение.

— Вы — Андрей?! — Вопрос упал в тишину улицы, как пробитый трамвайный билет, и предательские нотки разочарования прозвучали в нем. — Глыбов?

— Да, я. Простите… Инна…

— Почему вы извиняетесь? — спросила она, избегая его взгляда.

— Мне тогда показалось, когда я был у вас… и теперь тоже…

— Что?

— Что я вам… несколько неприятен… А тут… вот… это действительно я. Такое совпадение!

— Что вы! Почему вы решили, что неприятны мне? — спохватилась она. — Я просто была расстроена тем, что накануне праздника у меня телевизор…

— Я понимаю…

Они помолчали, настороженно присматриваясь друг к другу.

— Вот, значит, как, — сказал он, наконец, разводя руками. — Это просто удивительно!

— Более чем, — ответила Инна, принужденно улыбнувшись. — Я никак в себя не приду.

— Пойдемте куда-нибудь, — предложил Андрей. — Тут неподалеку есть неплохое кафе, наверное, уже открылось. Посидим… Там сейчас никого нет, тихо…

— Не хочу. Я люблю простор, воздух. Для мыслей нужна хорошая панорама. Пойдемте лучше на бульвар, там есть моя любимая скамья…

— Любимая скамья? Хорошо, ведите. Только… позвольте предложить вам руку…

Она молча просунула свою ладонь под локоть Андрея.

— Идемте, сеньор! — сказала с лукавой улыбкой. Оправилась от начального шока. Почти…

— Идемте, Эстель, — ответил он. Потом добавил, встрепенувшись: — А почему мы перешли на «вы»?

— Ой, сама не знаю! После того, что я вам… тебе наговорила в письмах… Прости…

— За что? Разве в письмах ты была неискренней?

— Я была искренней. — Смутилась. Опустила голову. — По-другому не умею…

— Тогда тебе не за что извиняться. Просто нужно время, чтобы преодолеть первую неловкость — и тебе, и мне…

— А ты… представлял меня другой?

— Не знаю. Наверное…

— А какой?

— Не знаю, другой…

— И теперь разочарован?

— Нет, что ты! Почему я должен быть разочарован? Я же не с девушкой пришел знакомиться, с которой собираюсь встречаться, а потом какие-то отношения строить… Это — другое. Я не могу быть разочарован тобой, потому что ты — особенная. Я это уже давно знаю…

— Ты тоже. Мы оба — особенные, наверное.

— Пожалуй. Теперь вот выясняется…

Они пересекли площадь перед Главпочтамтом, углубились в уютное пространство бульвара, нависавшего над высоким берегом реки. Стройными шеренгами вдоль аллеи стояли белокожие, изрезанные перочинными ножами тополя. Вокруг было светло и безлюдно, будто сам Господь оберегал место их встречи от всяческих посягательств.

— Вот моя скамья.

— Замечательное место. Я иногда бываю здесь с дочерью. Вернее, раньше бывал, когда мы ее еще не отпускали гулять одну.

— И сидишь на этом месте? Сидел?

— Не только на этом. Вообще — здесь.

— Сколько совпадений…

— Да, как-то так получается…

— А твоя жена? Она не спрашивала, куда ты сегодня собрался в такую рань?

— Она мне доверяет: ухожу — значит, нужно.

— И правильно делает.

«Я бы тоже доверяла…» — чуть не вырвалось.

Они присели. Вполоборота друг к другу. Скамья была уже теплая — солнце постаралось, прогрело четыре облезлых деревянных бруса. Опять помолчали, глядя вдаль — через реку, на противоположный берег. Там среди голых ветвей парка, устремленных в голубое весеннее небо, празднично блестел, раздавая во все стороны блики, золоченный купол часовни. И было что-то символическое в этом — была жизнь среди мертвых после зимы, еще не проснувшихся деревьев, было ощутимо присутствие Бога… В городе. В душе…

— У тебя такие стихи… — сказал Андрей, удерживая своей рукой робкую ладонь Инны — как тогда, во Сне, он с нежностью сжимал пальцы Эстель в ночном саду.

— Какие?

— Воздушные, проникновенные… Так никогда бы не написал мужчина. Так могла делать только Цветаева…

— О, это большой комплимент! Мне кажется, ты преувеличиваешь. Но все равно — спасибо…

Они снова помолчали. Разговор не получался цельным, он складывался из отдельных фраз, из осколков, он шел будто пунктиром, но паузы между словами не выглядели инородно, не мешали — они наполнялись волшебной мелодией, сопровождавшей прикосновение двух душ и слышной только им.

— Я вчера еще написала…

— Помнишь?

— Всегда запоминаю наизусть, они у меня короткие…

Инна собралась с мыслями, потом тихо произнесла:

Всё то, чем начинались дни,
чем сдобно пахли воскресенья,
чем новогодние огни
сверкали (рассказать — ни-ни)
из года в год от невезенья —

всё превратится в пух и прах,

всё станет крошечным и сирым,
остынет на семи ветрах,
и то, чем до сих пор был страх, —
приснится с миром…*

— Прекрасное стихотворение! Перед твоей пронзительной поэзией всё меркнет.

— Скажешь тоже! Ты мне льстишь…

— Поверь, я немного разбираюсь…

— Вот видишь, мне уже про сны пишется! — усмехнулась она.

— Да, с этим действительно нужно разобраться. Ты ведь пригласила меня что-то важное сказать…

— Да, конечно. И я скажу, только…

— Что?