Перекресток Теней (СИ)

— Возможно, результат придется ждать долго, — добавил Климент. — Рыцари храма всегда были скрытными, в особенности же теперь. И тем не менее… У вас, де Бофе, найдется надежный человек, которому можно было бы доверить это весьма деликатное дело?

— Найдется! — уверенно ответил епископ Парижа.

2

Порой люди совершают ошибки, наивно полагая, что их можно исправить в будущем. Это не так. Ни одной ошибки исправить нельзя — можно только не совершить новой, но для этого нужны немалые душевные усилия, которые не каждому по плечу. Впрочем, кто и каким образом способен определить, в какой степени тот или иной поступок принадлежит к разряду ошибок? Можно ли считать ошибкой опрометчивый окрик «постой, не уходи!», если он был продиктован мимолетным движением сердца, а не выверенным приказом разума? Можно ли считать ошибкой приверженность многолетним привычкам, если они никому не мешают жить? А навязчивые идеи — кто и когда их рассматривал в лупу? А внезапно вспыхнувшая страсть — окрыляющая и сжигающая одновременно? Можно ли дарящую полёт и отнимающую покой считать ошибкой? Любовь… если это она…

…И прошла новогодняя ночь, и еще одна, и еще несколько… И всё вернулось на круги своя — как должно было вернуться.

«Господи! Что я натворила? — говорила она самой себе, пытала себя, терзала. — Зачем всё это затеяла?»

«А что ты хотела? — отвечала другая Инна, оттуда, из самой глубины. — Душа и физика — два сообщающихся сосуда. Любые чувства оплачиваются болью».

Андрей не писал целую неделю. Можно подумать, что он нарушил какой-то договор. Размечталась… Сама виновата, вот! Лезу к человеку со своими откровениями, экзальтированная дурочка. Чего ждать? У него семья и творчество, а ты — кто? Внешность… сомнительная, а запросы… Примитивная училка языка и литературы, начитавшаяся классики. Думаешь, что в современной жизни всё, как у Тургенева или Толстого? Ты где-нибудь, у кого-нибудь такое видела? То-то же.

Ну, понравились стихи. Ну, написала бы, что понравились. Спасибо, успехов, пока… Да сотни у него читателей, тысячи. И половина что-то высказывает по поводу творчества — так принято, так нормально. А что вместо этого? Глупое ожидание, напрасные надежды, необоснованная ревность. И как следствие — сдвиг сознания к началу координат — к нулю…

И закончились каникулы. И пошел по программе Лермонтов, и на одном из уроков она прочитала ученикам:

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!

Любить… но кого же?.. на время — не стоит труда,

А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно…

А те сидели, затаившись, будто мыши, почуявшие приближение свирепого домашнего зверя. У них как раз тот самый возраст, тот самый, когда… Но это у них.

— Я никого не заставляю выучить это стихотворение, — сказала она, скользя взглядом поверх голов. — И двоек ставить не буду. Если кому-то понадобится, тот выучит сам, помимо школьной программы. И не только это…

— Инна Васильевна, а можно вопрос?

Это Сережка Литвинов — тихий такой, вдумчивый мальчик, почти незаметный, всегда уроки учит, отвечает рассудительно, а у самого в душе, наверное, буря настоящая. По глазам видно. И Катюша Коробейникова с первой парты наверняка знает об этом, и весь класс знает…

— Да, пожалуйста.

— А вы любили когда-нибудь?

За окном шел снег — неторопливый, крупный, разлапистый. Ветра не было — в медленный полёт снежинок, в эту восхитительную гармонию, созданную природой, не посмел вмешаться хаос вихревых потоков. Казалось, это не снег стремится к земле, подчиняясь законам притяжения, а, напротив, целый город поднимается вверх — ему навстречу, ловя эту сказку ладонями площадей. И сейчас в классе вдруг стало слышно, как снежинки за окном шуршат по воздуху…

— А я и сейчас люблю…

Господи! Как такое могло вырваться? Самоконтроль — а что это?..

И вмиг порозовели щеки, засуетились глаза. А сердце уже стучало — как молоточек старого будильника по чашке звонка, и казалось, этот стук слышен даже на последней парте…

— А как вы понимаете это чувство?

Дальше пошли. Зацепили главное. Умные… Отшутиться? — наивно. Углубиться? — урок сорвать. Впрочем, сама только что не настаивала… И ведь ждут ответа — все до единого ждут, доверяют. Глазами так и едят! Знают, что не увильну… Взрослые уже.

— А хотите, я вам кое-что почитаю?

Вопросом на вопрос отвечать не всегда уместно, кажется. Но просто такой случай…