Перекресток Теней (СИ)

Рыцарь приблизился, тоже встал на колени перед ней, обнял и прижал к себе бедную девушку. Она прильнула к его твердой груди и затаилась, и зажмурилась от удовольствия.

— Не плачь, прошу тебя. Женские слезы вырывают меч из моих рук…

— Как это?

Вместо ответа де Брие пожал плечами.

— Вам часто приходилось видеть женские слезы? — Эстель подняла голову и заглянула в лицо рыцарю. — Расскажите…

— Нет, не часто, — после паузы ответил он, и Эстель показалось, что рыцарь в эту минуту о чем-то вспоминает.

— Расскажите же, прошу вас…

— Зачем?

— Я хочу лучше узнать вас.

— Когда-нибудь ты узнаешь. Но не сейчас…

— Хорошо, я буду ждать сколько угодно Богу.

Они поднялись с колен, сели на разные кровати.

— Нужно поужинать и ложиться, — сказал де Брие. — Завтра нам предстоит преодолеть немалый путь. Давай я помогу тебе раздеться.

— Нет, я сама, — ответила Эстель и грустно улыбнулась.

* * *

Он долго лежал с открытыми глазами. И даже не боролся со сном — по многолетней привычке, а теперь и согласно обстоятельствам. Его некому было сменить на посту. И он охранял сон девушки, как настоящий рыцарь, отдав себе приказ и следуя ему беспрекословно.

Глубокой ночью, когда уже давно смолкли голоса в харчевне, когда совсем немного времени оставалось до вторых петухов, дверь в комнату осторожно и бесшумно отворилась. Полная луна стояла высоко в небе, протягивая к окну серебряные струны света, и в каждой из этих струн звучала божественная мелодия. Казалось, в этом волшебном сиянии вот-вот должно было произойти что-то таинственное.

В приоткрытую дверь тем временем протиснулась щуплая фигура и, задержавшись на мгновение, стала приближаться к кровати, на которой лежал торговец из Парижа. Вот в сумраке мелькнуло юное лицо, освещенное лунным светом, вот из-под одежд выпростались худые руки и потянулись к поясу постояльца, лежавшему на табурете у кровати. Но не успели эти руки дотронуться до кошелька, намеренно оставленного на виду, как де Брие вскочил и одним ловким движением захватил воришку за шею. Тот не успел даже вскрикнуть, как уже лежал на кровати, а рядом, удерживая его крепкими пальцами за горло, сидел рыцарь.

— Я буду спрашивать, ты будешь отвечать, — сказал де Брие шепотом. — И старайся делать это так, чтобы слышал только я. Если от твоего голоса проснется моя племянница, я тебя задушу. Понял?

Ночной воришка попытался кивнуть, потом тихо и жалобно промычал что-то нечленораздельное.

— Кто ты? — спросил де Брие, ослабляя руку на шее незваного гостя.

— Я Филипп, сын хозяина.

— Это он послал тебя?

— Да.

— Сколько же тебе лет?

— Четыр-над-цать. — Шепот мальчишки прерывали слезы. — Скоро будет…

— Ты раньше проделывал что-то подобное с другими постояльцами?

— Да, сеньор.

— И тебе не стыдно?

— Стыдно, сеньор.

— Ты ведь только начинаешь жить, и начинаешь с порока. Ты не боишься гнева Господня?

— Я боюсь отца и мать. Они всегда бьют меня, если мне не удается украсть хотя бы несколько денье.

— Но у меня в кошельке гораздо больше.

— Я бы не брал всё, это стало бы заметно.

— Ах ты, хитрец!

— Простите, сеньор! Я умоляю вас, простите!

Эстель пошевелилась на своей кровати и повернулась на другой бок. Де Брие чуть сильнее сжал горло мальчишки, потом снова отпустил, когда услышал мерное дыхание девушки.

— Я прощу тебя и даже дам тебе целый су, если ты ответишь на несколько моих вопросов.

— Охотно, сеньор. Вы так великодушны!

— Просто я не хочу, чтобы отец снова поколотил тебя.

— Спасибо, сеньор! Спрашивайте.

— Скажи-ка, Филипп, не останавливались ли у вас три дня назад двое молодых людей из Парижа? Им на вид лет по двадцать семь, двадцать восемь, оба невысокого роста, один коренастый и крепкий, другой заметно худее и с рыжими волосами.

— Останавливались, сеньор! Я хорошо их запомнил!

— Тише, парень, что ты так возбудился? Почему ты их хорошо запомнил? Они как-то особенно вели себя — пьянствовали, кричали, цеплялись к другим людям?

— Нет, что вы, сеньор! Напротив, они вели себя очень скромно. Мне даже показалось, что оба чем-то озабочены. Я приносил им ужин и заметил это.

— Ты такой наблюдательный?

— Мне просто нравится изучать человеческие лица.

— Гм, ты интересный малый. — Де Брие убрал руку с горла подростка. — И что же они все-таки натворили, если ты их запомнил?

— Они ничего не натворили, сеньор. Их просто арестовали.

— Как арестовали?! — Де Брие повысил голос, но тут же взял себя в руки. — Ты ничего не путаешь?

— Конечно же, нет.

— Рассказывай немедленно!

— Хорошо, сеньор, слушайте, хотя рассказывать особенно и нечего. Ночью, когда уже все спали, к постоялому двору подъехали две брички. Так часто бывает: кто-то задерживается в дороге и не успевает к ночлегу до темноты. Мы с отцом вышли встретить гостей. Это оказались двое священников в сопровождении орлеанского прево и четырех солдат. Они спросили про двух мужчин, описали их так же, как вы только что описывали мне. Отец указал им, где разместил этих людей. Тогда солдаты зажгли факел и стали смотреть среди спящих, пока не нашли тех, кого искали.

— Дальше, что было дальше? Что им говорили священники и прево?