Перекресток Теней (СИ)

— Ты полагаешь, старик, что прецептор Франции должен этим заниматься?

— А чем тогда должен заниматься прецептор Франции, особенно теперь, когда Орден разгромлен?.. Жизнь поменялась, дорогой Венсан. Того, что было — не вернешь.

— Орден не разгромлен! Есть я, и есть ты, старик, и есть еще десятки других рыцарей и воинов, сержантов и капелланов, которые избежали гонений и которые готовы продолжать служение Христу.

— Десятки других рыцарей и воинов… — задумчиво повторил Эмильен-левша, потом спросил, тяжело вздохнув: — Где они теперь? Чем заняты и кто ими руководит? Ты сам-то, Венсан, веришь в то, о чем говоришь?

Де Брие ответил не сразу. Он налил себе в кружку вина из желтого глиняного кувшина, сделал несколько глотков. Потом осторожно положил свою тяжелую ладонь на плечо старика и сказал, заглядывая в его глаза:

— Я верю только в то, что сам делаю! А делаю то, к чему меня призывает Господь и моя честь! Не далее как две недели назад мне удалось спасти полный архив Ордена и переправить его в надежное место! Теперь ни папа, ни король Филипп никогда не доберутся до этих документов.

— Это было нелегко?

— Это было рискованно, потому что к делу пришлось привлечь малознакомых людей. Но потом я принял меры предосторожности, и только двое знают теперь, где хранится архив.

— Что ж, похвально! — воскликнул Эмильен-левша. — Полагаю, Жак де Моле одобрил бы твои действия.

— Представь, старик, он сам незадолго до своей смерти поручил мне это сделать.

— Вот как! А почему он выбрал именно тебя?

— Не знаю. В последние несколько лет Великий магистр доверял мне. Мы не раз встречались и беседовали на разные темы.

— Какие это несколько лет? — настороженно переспросил старик. — Его арестовали в седьмом году, а сейчас четырнадцатый…

— Я имею в виду до ареста. Я неоднократно бывал в Тампле, у него дома. Знаешь, старик, Жак де Моле чувствовал, что конец близок. Это он однажды посоветовал мне уйти в тень и заниматься делами Ордена тайно. Но и потом, во время следствия, через надежных людей я получал от него указания и просьбы, которые старался по возможности выполнять. Я давно сбрил бороду, сменил рыцарский плащ на простую одежду, веду образ жизни торговца, но, конечно же, ничем не торгую. Просто езжу по стране и решаю кое-какие вопросы.

— Решаю кое-какие вопросы… — снова повторил Эмильен-левша. — Ты сказал это так, будто не прочь поведать мне о своих планах…

— Не совсем так, старик. Извини, но есть вещи, о которых даже тебе я не могу рассказать.

— Эмильен-левша не обижается, — скрипнул старик. — Эмильен-левша достаточно много знает, еще о бОльшем догадывается, но никогда не лезет никому в душу и ни о чем не говорит вслух.

— Да ты кладезь самой добродетели!

— Нет уж, не стОит приписывать мне то, чего нет. Я грешен, и грех мой состоит именно в том, что я позволяю себе много размышлять о бренности бытия. Стараюсь не делать выводов, но у меня не всегда получается.

— И к каким же выводам ты пришел?

— Ты молод, Венсан. Тебе еще рано принимать к сведению стариковские мысли.

— И все же…

— Ты непременно хочешь от меня что-то услышать?

— Да, хочу.

— Хорошо, слушай. Не всегда то, что ты ищешь, является тем, что тебе нужно. И не всегда то, что ты нашел, является тем, что ты искал.

Де Брие с легким удивлением посмотрел на старика и опустил голову. Наступила пауза. Эмильен-левша налил себе вина, медленно, будто процеживая сквозь зубы, выпил из кружки. Его цепкий взгляд тем временем скользил по лицу гостя.

Солнце успело погрузить в темные воды половину своего раскаленного тела. Где-то там, за потускневшим горизонтом, океан стонал и корчился, но терпел это огненное безумие.

— Завтра будет тихо, — сказал старик. — Все паруса умрут…

— Почему ты решил, что я что-то ищу? — тихо спросил де Брие.

— Разве я об этом сказал?

— Нет.

— Тогда почему спрашиваешь?

— Потому что ты — Эмильен-левша, и ты никогда не произносишь пустых слов.

— Это верно.

Хозяин харчевни поднялся из-за стола.

— Давай прогуляемся, — сказал он. — Вечером я имею обыкновение бродить по берегу бухты. Говорят, это полезно для сердца.

— Ты полагаешь, что здесь нас могут подслушать? — удивился де Брие.

— Я просто хочу подольше пожить. Морской воздух перед сном — лучшее снадобье для старика.

Они спустились вниз. На кухне Эмильен-левша приказал повару — смуглому финикийцу с простодушно-улыбчивым лицом — приготовить для них ужин.

— Мы скоро вернемся, — сказал он. — Через четверть часа разбуди спутницу моего друга, чтобы поужинала вместе с нами.

Повар кивнул, его пухлые губы расплылись в широкой улыбке.

— Я подобрал его в Тунисе еще ребенком, — пояснил Эмильен-левша. — Его отец был местным воином, одним из лучших, и погиб в честном бою. Поначалу мальчишка был диким, как египетская кошка, но потом привык и привязался ко мне. Наверное, за то, что я никогда его не обижал.

Они вышли на берег, неторопливо двинулись в сторону Старого порта.

— Слушаю тебя, Венсан.

Де Брие какое-то время собирался с мыслями, не решаясь открывать старику Эмильену все свои тайны.