Перекресток трех дорог

– Когда мы работали секретарями в суде, за нами – молодыми девчонками, – конечно, приударяли. И полицейские, и адвокаты, помощник прокурора даже… Но кто спился, кто умер. У Ники в детстве и юности была подруга очень близкая, она говорила мне о ней. Они вместе жили в лесничестве.

– В лесничестве? – Клавдий Мамонтов начал слушать очень внимательно.

– Да. Орнитологическая университетская станция, где работали ее родители, находилась в лесничестве в Столбищах, они там жили почти постоянно, хотя у них имелась квартира в Щербинке. Но понятно, что не наездишься по Подмосковью в такую даль. Ника дружила с дочкой лесника, они были почти ровесницы, или та ее была моложе ненамного. Ника ее очень любила. Когда мы работали в суде, эта девица тоже иногда появлялась в нашей компании – на дни рождения, на Новый год. Но потом она очень удачно и круто выскочила замуж, и, видимо, Ника перестала ее интересовать как подруга, появился новый круг общения, богатые люди, светские тусовки. Ника очень переживала сначала, потом смирилась. Я знаю, что очень редко, но все же они и потом виделись с этой самой лесной ундиной.

– Ундиной?

– Ее Ника так порой называла, за красоту. Ундина… моя фея…

– А как звали подругу? – спросил Клавдий Мамонтов.

– Имя смешное домашнее – Ля. Это тоже Никино изобретение, с детства еще, может, созвучное ее собственной фамилии – Лямина. Она всегда звала ее Ля. Я думаю, наверное, Оля, так звали эту девицу. К сожалению, вынуждена закончить, у меня начинается судебное заседание. – Лия Батрутдинова глянула на дорогие наручные часы. – Но если у полиции возникнут еще какие-то вопросы… если у вас лично возникнут ко мне вопросы, обращайтесь, всегда рада помочь. – Она взяла свою визитку со стола и написала на ней номер телефона в дополнение к уже напечатанным. – Мой мобильный.

Она протянула визитку Клавдию Мамонтову, глядя ему прямо в глаза – темный долгий изучающий и оценивающий взгляд. Он вдруг вспомнил – некто уже смотрел на него вот так… Словно мерку снимал…

В машине он выбросил визитку в окно и сразу открыл приложение «карты» в Гугле. Нашел Столбищи, где провела в лесничестве все свое детство начальник судебной канцелярии Вероника Лямина. Нашел и само лесничество на карте.

Проверил расстояние. Лес с перекрестком трех дорог возле Отрадного, где был обнаружен сожженный труп Вячеслава Крутова, и поселок Столбищи разделяли всего пять километров и торфяное болото. По сути, орнитологическая станция, где когда-то родители Вероники Ляминой, да и она сама с подругой наблюдали птиц Подмосковья, находилась в том самом страшном лесу.

Глава 39 Психоз № 9

Полковник Гущин, взяв себя в руки после посещения госпиталя, снова начал раздавать ЦУ по телефону подчиненным – просил как можно скорее собрать информацию на артиста Леонида Жданова, найти его контакты, связаться с менеджером или пресс-секретарем и попросить о срочной встрече. Макару он объявил, что пока на работу они не вернутся:

– Слушай, кузен, давай махнем лучше домой – обедать? А то я вас с Клавдием голодом на службе морю.

И Макар был несказанно рад такому повороту событий. Он понимал – Гущин все еще окончательно не пришел в себя после стресса от посещения ковидного госпиталя, теперь такие места для него почти табу, однако в силу служебной необходимости он себя пересилил, но хочет взять паузу, собраться с духом.

Клавдий Мамонтов позвонил отчитаться о результатах беседы с судьей, и ему тоже было велено ехать домой в Спасоналивковский переулок, где они и встретились через полчаса.

В переулке шум-гам, свара:

– Вы должны быть в маске! Я вам сказала – вы должны быть в маске!! Не смейте, не смейте! Вы сюда не зайдете! Вы должны быть в маске!! Ах ты, гадина, маску надень – говорю я тебе! Не пущу тебя в подъезд!

У жилого дома на углу – весьма престижного с виду, бывшего доходного, две женщины – молодая с коляской и ребенком и пожилая, растрепанная, перекрывшая собой проем открытой двери подъезда и истошно кричащая.

– Дайте мне пройти! Мы здесь живем, вы с ума сошли? Вы ребенка напугаете! – буквально умоляла ее молодая с коляской.

– Не пущу! – орала на нее пожилая – Ты должна в маске быть, в маске! Заразу разносишь, гадина!

С порога особняка Макара за этой сценой мрачно наблюдала горничная Маша. Из-за ее спины выглядывали Августа и Лидочка.

– Давно уже так орут, обе из того дома, а старая ее в подъезд не пускает, – сообщила она горестно. – Психичка, что ли? Столько психов сейчас развелось! Что дальше-то будет – массовый психоз, что ли? Маски сейчас вроде как отменили, не обязательно надевать, а старуха прямо как бешеная из-за этой маски. Мы крик услышали – на весь переулок. К нам из благотворительного христианского фонда сейчас приходили, они денег-то не берут, просят для госпиталей и больниц в глубинке маски, перчатки, санитайзеры и дезинфекторы. Я им отдала кое-что. Они просили еще собрать коробки, потом за ними явятся.