Перекресток в Никодимске

    Она вышла из комнаты, а Миша дописал и отправил: «С тобой всё в порядке? Как все прошло?». Ответа не последовало, и парень задумчиво уставился на синий цветок газовой горелки, чуть подрагивающий от сквозняка под чайником. Из комнаты доносились обрывки разговора учительницы, и, судя по рваным фразам, что-то пошло не так. Елена Андреевна вернулась на кухню спустя пару минут, опустилась на стул и со вздохом произнесла:

— Всё, отбой, не надо никуда идти. Там придурок Серёжа чего-то начудил, и свёкор ещё до кучи. В общем, моя мама Катю опять в деревню забрала. Туда вам с Ксенией ехать не надо, я там сама разберусь, наверное…

— Может быть, я всё-таки чем-то смогу помочь? — встревожился Миша.— Я за Катю беспокоюсь, она хорошая девочка, очень жалко, что стала заложником ситуации.

    В эту минуту закипел чайник, и Елена Андреевна, не отвечая, принялась заваривать чай. Для Миши — тоже, хотя он об этом и не просил. Поставив перед ним чашку, учительница неуверенно произнесла:

— Наверное, не надо… Я явно переусердствовала в перекладывании своих проблем на окружающих… Ну вот правда: я, взрослая тётя, только и жду, что все кругом будут мне помогать и решать мои проблемы. Даже сегодня: тебя вот позвала, а не должна была. Мне так стыдно, извини…

    Заскрипел дверной замок, и в прихожую вошла Ксения Олеговна. Лена оборвала фразу на полуслове и поспешила взять у подруги сумку и пакет с продуктами, помогая разуться. Пока та вешала куртку, Лена кратко поведала о сложившейся ситуации. Ксения буркнула в ответ что-то неразборчивое и пошла на кухню, а хозяйка двинулась следом. Историчка села к столу, а Елена стала наливать ей чай.

— Миша, а к тебе сегодня Галина Григорьевна не подходила, ничего не спрашивала? — внезапно спросила Ксения Олеговна.

— Да нет, не подходила,— удивился парень.— А почему вы спрашиваете? Что-то случилось? Людмила Кирилловна не забрала заявление?

— Нет, всё нормально, просто я разговаривала с завучем. Впрочем, неважно; это тебя не касается. С заявлением всё хорошо, маме твоей сообщать не стали. Может, только по слухам что-нибудь дойдёт, но, скорее всего, и вообще тихо будет.

— Она со вчерашнего дня догадывается о чём-то,— хмуро сказал Миша.— Но пока не расспрашивала ни о чём. Я сам ей расскажу как есть, раз всё закончилось хорошо. Просто, боюсь, у неё с заведующим отделением могут возникнуть проблемы, когда его тётю на передачу не пригласят.

— Мне её по-своему жаль,— сказала Лена.— Вы заметили, какая она одинокая? Жизнь прожила — ни семьи, ни детей, в старости поговорить не с кем. Вспомнить нечего, жизнь прошла… А из достижений — только то, что вагоны секретные красила. Для неё теперь эта передача — главная мечта, цель всей жизни. А мы её так обманули!.. И ведь она так легко поверила — старики все наивные!.. Если бы мы денег попросили или квартиру на нас переписать, она бы и на это согласилась не задумываясь.

— Этим многие мошенники и пользуются. Может, мы, наоборот, защитили её таким образом, она доверчивой не будет в другой раз,— сказала Ксения, размешивая сахар.— Никто её не заставлял клеветой заниматься — каждому за его поступки воздаётся.

— Можно подумать, ты веришь в справедливость мира! — неожиданно резко воскликнула Лена.— Сама же недавно говорила, что это не работает, и типа нормально.

— Я говорила, что «не всегда работает, и это нормально»,— спокойно возразила Ксения.— Но иногда работает; вот сегодня, к примеру, получилось.

    Миша почувствовал, что разговор принимает какой-то личный оборот. Он был здесь явно лишним, важных дел больше не было, и самое время было отправиться домой:

— Я, наверное, пойду, скоро мама вернется… Если что-то ещё починить надо — звоните, я всегда с радостью помогу. И насчёт компа посодействую, ну и так…

— А что ты сегодня чинил? — удивилась Ксения.— Я даже не ожидала тебя снова в гостях увидеть.

— Да кран же капал, помнишь,— неловко вмешалась Лайка.— Ну и из-за Кати; ну, в общем, я потом тебе объясню. Миша, спасибо огромное за всё! Ты тоже обращайся — по учёбе и вообще… Я всегда на связи, помогу, если нужно.

— Да-да, конечно. Спасибо за чай и до свидания! — ответил парень, поспешно вставая и направляясь к выходу.

    По дороге домой он размышлял о необычном поведении Елены Андреевны и странном сочувствии к долбанутой старушке. Ему самому казалось вполне справедливым замечание Ксении: никто не заставлял Людмилу Кирилловну писать на него донос, и возмездие организовано вполне адекватное. То, что она осталась одинокой на старости лет — это вряд ли проклятие богов. Наверняка с таким склочным характером сама виновата, что ни мужа, ни детей.

    Неожиданно Миша подумал о собственной матери, и его неприятно кольнула совесть. У неё тоже было мало подруг, как и близких родственников. Миша стал единственным смыслом жизни для матери, а теперь уделял ей всё меньше внимания. Мелькнула шальная мысль, что случись с ним теперь что-нибудь — кирпич на голову или шальное ДТП на переходе — и всё, мир для неё рухнет окончательно и бесповоротно…