Перекресток в Никодимске

— Очень интересное суждение, я приятно удивлена уровнем твоей подготовки. Но раз уж я сама предложила формат дискуссии, позволь тебе возразить. Скажу сразу — на оценку это не повлияет, твои старания по изучению дополнительного материала заслуживают твёрдую пятёрку. Но всё-таки история, я считаю,— очень спорный предмет. Без острых обсуждений история мертва. Только взглянув на событие под разными углами, можно уловить его суть.

    Учительница встала со своего места и, сделав шаг к доске, развернулась к Жанне, словно принимая брошенный вызов. Затем взяла мел и написала на доске дату: «8 февраля 1899 года», попутно продолжив свой ответ:

— Ты права, Жанна, события в Петербурге были очень важны. Но для правильного понимания события нужно опираться на цифры и факты. В момент кульминации студенческой забастовки число протестующих составляло около двадцати пяти тысяч. При населении страны в сто семьдесят миллионов человек — крайне мало. Но это ещё не все. Причиной бунта стало избиение студентов нагайками — по сути, рядовой полицейский произвол. Студенты борются прежде всего против него, они не выдвигают политических требований, понимаешь?

    Жанна кивнула и уже открыла рот, чтобы что-то возразить учителю, но Ксения Олеговна жестом дала понять, что ещё не закончила, и продолжила:

— Выступления студентов были стихийным молодёжным протестом, такие случались во все времена и в разных странах. Молодым людям свойственно бунтовать, это нормально и естественно. Это столкновение поколений, конфликт отцов и детей, просто перенесённый на полицию и профессоров. Никак нельзя считать это началом революции. Важным событием — да. Тревожным симптомом — конечно! Но не революцией; никак не революцией. Это обычный молодёжный бунт, подогреваемый юношеским максимализмом, желанием изменить мир. Ты молодец, что подняла эту тему именно сегодня — мне, пожалуй, стоило её упомянуть. Это именно важные предпосылки революции; повторюсь, это первый симптом грядущей болезни, поразившей страну, но ещё не сама болезнь.

    Слушая слова учителя, Жанна покраснела от возмущения. Сердце яростно колотилось в груди, она была очень возмущена таким взглядом на события позапрошлого века. Даже не пытаясь сдерживать эмоции, она резко продолжила, едва Ксения Олеговна закончила говорить:

— Событие не важное, да? А кто революцию делал, а? Кто руководил тупой массой рабочих? Откуда эти люди взялись сначала в пятом году, а потом в семнадцатом? Это те же высланные, отчисленные студенты их друзья и однокурсники. Других не появилось, и взяться им неоткуда было. Одни и те же начали в свои юношеские годы, а закончили, когда повзрослели. Это именно революция, просто долгая, можно сказать. Без этих студентов ни фига бы не было, казаки нагайками разогнали быдло — и как бы всё, самодержавимся дальше. Кто убийство Плеве организовал? Это же повлияло на революцию пятого года, так? Это был как раз отчисленный студент, высланный из столицы. Александр Савинков, так? А про количество говорить вообще смешно! Декабристов, считай, так вообще не было, а как они на всех повлияли? Что ж мы тогда декабристов изучаем — это ж просто пьяный дебош, а не попытка переворота. В декабре 1825 года вышли пьяные офицеры потусить на площади, постояли полдня и разошлись, а разговоров потом на двести лет. Тоже, получается, события не важные, да? Последствий же никаких — подумаешь, постояли и всё. А про студентов даже Лев Толстой писал: он-то видел, что творится и как это важно. Поумней был, чем те, кто учебники сейчас калякает, вот!

    В наступившей тишине казалось, что класс вот-вот взорвётся аплодисментами, но никто не спешил этого делать. Реакция новой исторички была непредсказуема, а Жанна только что старательно всех убеждала в её профессиональной некомпетентности. Ксения Олеговна смотрела на ученицу с нескрываемой тревогой и одновременно с заметным восхищением. Она никак не ожидала от Ивовой такой подкованности и одновременно настолько избыточных эмоций по отношению к обычной учебной теме. Учительница за свою не слишком долгую карьеру ещё не видела такого яростного блеска в глазах, столь громкой и чёткой речи. В конце концов историчка взяла себя в руки и постаралась ответить как можно более мягко:

— Савинкова звали Борис, и с ним всё не так просто, как ты сейчас рассказываешь. Конечно, в твоих словах есть смысл, точка зрения интересная. Но чтобы разобраться, в чём твоя ошибка, надо сначала немного поговорить о самом понятии «революция». Что это…

    Её речь прервал загремевший в коридоре звонок. Все дружно засобирались, не обращая внимания на учительницу. Ксения Олеговна поняла, что продолжить мысль ей не дадут, и поспешила закруглиться:

— Жанна, я ставлю тебе пять, но мы обязательно продолжим дискуссию на следующем уроке,— сказала она, а затем добавила гораздо громче: — Домашнее задание — «Русско-Японская война и начало революции 1905 года». Весь следующий урок будет в формате дискуссии. Готовьтесь, пожалуйста!