Перекресток времен. Дилогия (СИ)

— За время спуска мы потеряли еще шесть человек, в том числе и вашего ординарца. Он погиб при взрыве, когда вы были повторно ранены. А настроение у всех одно — выжить. Правда, были попытки паникерства и конфликт на политической почве, но вопрос решен. Сейчас все отдыхают. Я приказал на один день всем отдых дать. А завтра посмотрим.

— И правильно сделали! Люди не железные, им набраться сил необходимо и успокоиться. Командиры вам подчиняются? Только прошу говорить откровенно.

— Честно сказать, с неохотой. Особенно ваш начальник штаба.

— Я понял вас. Прошу обеспечить главное — сохранность жизни вверенных нам с вами людей. — Немного промолчав, Климович дополнил: — Я вам верю, Олег Васильевич, а все остальное — это преходящее. Позовите ко мне капитана Бондарева.

В это время в палатку влетел Синица:

— Товарищ подполковник, ваше приказание выполнено, все здесь. Что делать?

— Хорошо, Назар. Позови капитана Бондарева.

В ответ на слова Уварова в палатку вошел сам Бондарев. Увидев, что его командир полка разговаривает, он обрадовался:

— Алексей Аркадьевич! Как вы?

— Все нормально, Игорь Саввич. Я вас попрошу…

— О чем, товарищ подполковник?

— Наше знамя с нами?

— Так точно! Пока есть знамя, полк существует!

— Если полк сушествует, то я, как командир полка, приказываю вам, всем остальным командирам и красноармейцам беспрекословно выполнять приказы и указания подполковника Уварова. Это единственное, что я вам приказываю. И настоятельно прошу о неукоснительном исполнении приказа. Далее. Необходимо вывесить знамя полка над лагерем. При движении знамя должно быть в голове колонны, чтобы все его видели. Люди должны знать и верить, что они часть того великого общества, что осталось там, в нашем мире. Без веры нельзя жить!

— А как же белые? — недоуменно поинтересовался Бондарев.

— Белые? Они такие же, как и мы с вами, русские люди. Я думаю, что они все поймут. Надо будет переговорить с их офицерами и все разъяснить, — прохрипел Климович. Затем, прокашлявшись, продолжил: — Сейчас главное — объединение, а не раздор! Родина у нас одна на все времена — это Россия! И делить ее нам ни к чему!

— Спросите у капитана Невзорова, есть ли у них флаг. Если есть, поставьте с флагом полка. А если нет, то надо будет сделать и поставить их рядом, — предложил Уваров. — Знаете, какой он?

— Спрошу у Невзорова. Я понял вас, — проговорил Бондарев. — Разрешите идти?

— Подождите возле палатки. Пожалуйста, — попросил его Олег.

Дождавшись, когда Бондарев выйдет, Уваров обратился к Климовичу:

— Я, конечно, понимаю, что дух у людей поднять необходимо, но считаю преждевременным поднятие флага. Пока мы не выйдем отсюда и окончательно не определимся…

— Почему вы так считаете?

— Боюсь, как бы это не принесло обратный эффект. Могут найтись и такие, что во всех наших бедах обвинят нас с вами, и тогда случится непоправимое. Прольется кровь.

— Хорошо. Решайте этот вопрос самостоятельно. Прошу вас держать меня в курсе происходящего. А сейчас прошу меня извинить. Что-то голова закружилась. Ослаб я сильно.

Пожелав Климовичу скорейшего выздоровления, Уваров вышел наружу.

Возле палатки стояли Бондарев, Бажин, Григоров и Дрынько. Последний явно нервничал и не находил себе места. Возле него замер красноармеец с немецким автоматом.

Увидев выходящего Уварова, Дрынько внезапно бросился к нему и, упав на колени, обхватил руками ногу Олега. Чуть ли не рыдая, он начал громко причитать:

— Товарищ-господин-начальник-командир, простите меня и помилуйте бога ради! Не убивайте меня! Не хотел я, не хотел! Бес окаянный попутал! Бес попутал!

Не ожидавший такого напора, Олег растерялся. Он многое повидал в своей жизни, но в такую ситуацию попал впервые. Отстраняясь от Дрынько, Уваров попытался его поднять:

— Вы что?! Немедленно встаньте и прекратите это цирк!

— Не встану! Не встану! Пощадите меня! Не расстреливайте, прошу вас!

Опомнившиеся от таких неординарных действий, к Дрынько сзади подскочили Бажин, охранявший Дрынько красноармеец и ординарец Синица. Они расцепили его руки и оттащили в сторону. Затем, поставив на ноги, зажали со всех сторон так, что тот не смог и пошевелиться. Дрынько не оказывал никакого сопротивления, только всхлипывал. По его щекам потекли слезы.

— Стыдно вам! Взрослый человек, а ведете себя как сопливый нашкодивший мальчишка! — урезонивал его Уваров.

Повернувшись к Бондареву и Григорову, он произнес:

— Товарищи, вы можете пояснить мне, что происходит? Я так понимаю, что в полуторке оказалось совсем не то, что мы думали?!

— Так точно! — одновременно ответили те. Григоров хотел было рассказать, но сдержался, дав возможность все пояснить старшему по званию Бондареву.

— Мародером оказался наш партийный работник, — с презрением пояснил капитан, сплюнув в сторону Дрынько. — Самым настоящим мародером! Сволочь паскудная! Люди воюют, кровь свою за Родину проливают! Его самого от смерти спасают! А он их в это время обдирает! Расстрелять его надо перед строем, и немедленно! По закону военного времени! Чтобы другим неповадно было!