Перекресток времен. Новые россы

Народ еще немного пошумел, обсуждая различные предложения и свои возможности. Подпоручик Костромин, как возглавивший техническое обеспечение отряда, еще раз попросил всех переговорить с людьми, найти нераскрытых умельцев и специалистов в разных областях. Люди уже немного успокоились и теперь могут показать, что они знают и умеют. По предложению Ольховского и Уварова, на реке, протекающей через расщелину, где дорога вела в карьер, — самое лучшее место для будущего кузнечного цеха или даже металлургического завода. И до сырья рукой подать, топливо рядом — лес, а бурное течение реки будет хорошим движителем для станков. Да и подальше от города, воздух чище от издержек производства. Они даже место присмотрели, когда назад возвращались. Там же, но чуть ниже, можно построить и лесопилку, благо любой древесины полно. На том и порешили. Полина, как председатель женского комитета, поблагодарила за организацию школы для детей и предложила, чтобы в школе преподавали и язык кечуа, на котором разговаривает большинство местных жителей. Также решили предложить вождю направить в школу и детей-уаминка. Детям будет лучше в будущем общаться, да и местных к себе приучим.

Когда народ разошелся, Климович попросил остаться Уварова, Невзорова, Новицкого и Бондарева.

— Товарищи! Я надеюсь, что после всего, что с нами случилось, мы стали товарищами. Не по политическим взглядам, а по жизни, — промолвил командир полка. — Я приглашаю вас к себе домой. Екатерина Валерьевна такой ужин приготовила! Пальчики оближете! Да и по душам поговорить время пришло! Без чинов!

Офицеры переглянулись между собой, промолчали. Но никто не отказался.

Как-то само собой вышло, что между советским (красным) командиром полка Климовичем Алексеем Аркадьевичем и вдовой белогвардейского офицера графиней Екатериной Валерьевной Аракчеевой возникло чувство. Сначала, когда Климович был тяжело ранен, ухаживанию за ним медицинской сестры никто не придавал значения, так положено: медработник выхаживает раненого. Но со временем простое общение переросло в долгие разговоры о жизни, узнавании друг друга, выяснилось, что оба родом из одного района Москвы, когда-то гуляли по одним улицам и паркам. Так, слово за слово, возникла взаимная симпатия, а потом и любовь. Сначала оба стеснялись, но солдатская молва быстро разносит слухи, и вот в один из дней уже на новом месте Алексей Аркадьевич прямо предложил Екатерине Валерьевне стать его женой. И она не отказалась.

— Здравствуйте, господа! Пожалуйте в гостиную! Мы сейчас с Нюрой все приготовим, — приветливо встретила гостей хозяйка, подозвав свою молодую помощницу, тоже из девятнадцатого года.

Новый дом командира полка в сравнении с его комнатушкой в казарме для холостяков показался Уварову очень уютным. Здесь все было сделано в традициях начала двадцатого века. Этому способствовали вещи, найденные в полуторке Дрынько, а также умение хозяйки создавать уют.

«А кресла, стол и скамьи сделали солдаты-умельцы! Уважают командира! — подумал Олег. — Значит, есть за что».

— Прошу рассаживаться, где кто желает! Ужин сейчас будет подан, — пригласил всех Климович, пройдя к деревянному креслу. Его нога хоть и зажила, но Алексей Аркадьевич продолжал прихрамывать и пока ходил с палочкой.

Когда все расселись, Климович обратился к Невзорову:

— Борис Иванович, прошу прощения! К своему стыду, я так и не поинтересовался вашей жизнью раньше. Если это не секрет, конечно…

— Да никакого секрета нет, Алексей Аркадьевич, — смутился Невзоров. — Я ведь не кадровый военный. Из мещан, призван из запаса. Был учителем в школе, но начавшаяся мировая война изменила все мои планы. В четырнадцатом году окончил ускоренный курс Алексеевского военного училища в Москве и в чине прапорщика был направлен на Юго-Западный фронт. Командовал сначала полуротой, затем ротой, даже батальоном некоторое время. Вы же знаете, как тогда офицерский состав выбивали. Первых кадровых почти не осталось. В шестнадцатом году участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве. За что получил чин капитана. Имею награды. После революции солдаты избрали меня командиром полка. В начале тысяча девятьсот восемнадцатого года, находясь в отпуске по ранению в родных краях, узнал, что наш полк расформировали. Снова пошел учительствовать. А в апреле девятнадцатого призвали в Добровольческую армию. Холост, детьми не обзавелся. Вот и вся моя история.

— Да вам, Борис Иванович, сам бог велел быть у нас директором школы! — восхитился Уваров. — С вашим-то опытом да знаниями!

— Да я не против, но обстоятельства…

— Какие обстоятельства, уважаемый Борис Иванович! — поддержал Уварова Климович. — Воспитание детей, нашей смены, да еще в таких условиях! Нет более важной задачи. А обо всем остальном другие позаботятся. Мы! Не правда ли, товарищи?

Присутствующие согласно закивали, только один Новицкий добавил:

— Не просто школу, а кадетский корпус создать надо. Чтобы воинов из мальчишек воспитывать, а не просто всезнаек. Иначе здесь не выживут.