Перекрёсток вселенных (СИ)

Руки во сне сжимались сами. Почва казалась тактильно настоящей. Желание перерастало в безумие. Хотелось проснуться на Земле, ощутить свежий ветер, знакомое притяжение.

Никитина бредила во сне. Никогда она не думала, что её так сильно потянет домой. Когда она летала в пределах солнечной системы, возвращение на Землю приносило ей мучительную досаду. Даже пять лет, что она неслась к экзопланете, выполняя задание, она чувствовала небывалый оптимизм, значимость и необходимость своего пребывания в космосе. Всегда, когда она без дела сидела на Земле или на планетарных базах, она не находила покоя. Но она и не предполагала, что космос может быть таким разным. Ей необходимо было действовать, ей не хватало шума двигателей, осознания полёта. Она ощущала себя в ловушке, в заточении среди ледяных глыб. Её угнетала невозможность свободного передвижения. Здесь Земля больше не виделась ей клеткой. Возможно, она просто повзрослела. Устала. И просто желала вернуться в привычную обстановку.

«И снится нам не рокот космодрома…» прозвучало рядом, Никитина очнулась. Сигнал видофона разбудил её. Несколько минут она лежала в капсуле неподвижно, желая продлить сновидение.

Никитина тяжко, глубоко вздохнула. Затем, прибрала свои длинные волосы, покинула постель, сделала коктейль, надела очки, пошла в лабораторию.

Под крышкой, освещаемые ультрафиолетом, сквозь чёрный дёрн пробились несколько крохотных зелёных ростков. Никитина нежно погладила защитные крышки. Культура охотно всходила. Столетия не испугали крошечные капсулы ростков. Семена взошли, не лишившись желания жить.

Проведав лабораторию, Никитина влезла в скафандр, собираясь выйти из ракеты. Каждое движение она совершала автоматически, не раздумывая, зачем она всё это делает. Она поставила перед собой задачу, продолжить миссию к экзопланете. И легко выполняла отдельные обязанности, не теряя из головы главной идеи.

Наконец, выбравшись наружу, она медленно прошлась по ледяному полотну и заставила себя совершить некоторые действия, направленные на починку робота. Скафандр работал на минимальном заряде. Едва поддерживая необходимые для жизни параметры. И, казалось, что обжигающий холод планетарной ночи всё ближе подбирался, проникая через крепкую оболочку.

Тишина. Безмолвие и сверкающие в свете прожекторов льды. Женщина прислушалась. Попробовала настроить связь со спутниками. И снова расслышала лишь своё размеренное дыхание. Вот уже 4392 часа она слышала только одинокий стук во вселенной — стук собственного сердца.

Никитина застыла на минуту, оторвав перчатку от инструментов, обратив взор вправо. Она всегда смотрела в ту сторону. За край большой синей планеты. В чёрный горизонт холодного океана, который не имел видимого края, в тёмную безжизненную пустыню, наполненную блеском миллиарда звёзд. Где-то там Земля?

Вернувшись обратно в ракету, Никитина приблизилась к небольшому табло, которое теперь отражало всегда календарь. Она отметила ещё один лишний день, проведённый на леднике. Говорила она вслух, звук собственного голоса был необходим ей.

— Сколько у меня провианта… достаточно, чтобы протянуть ещё слишком долго.

Затем она машинально проверила датчики, надавила на пару сенсорных кнопок и вдруг кулаки её сжались.

— Я не выдержу больше так! Не могу больше, — сказала Тана, — сегодня исследую ледник в шестом квадрате, хватит откладывать! Эй, пришельцы!? Я смогу добраться до него?

Никитина выждала время. Но ничего не происходило. Уже давно она перестала слышать голоса. Она приблизилась к пульту управления и опустилась в капитанское кресло.

Она оглядела снимки. Остановила взор на семье капитана ракеты. Она успела тщательно рассмотреть всех. Каждую чёрточку выучила. На снимке капитан первой экспедиции сидел в кресле рядом с пультом управления. Рослый, широкоплечий мужчина с рыжей шевелюрой и бородой. Позади кресла стояла семья. Его жена и уже взрослые сын и дочь. Сын родился в полёте. Никитина медленно перевела взгляд на другие снимки в маленьких прозрачных рамках. Три семьи космонавтов, из которых состоял первый экипаж, навечно залитые в пластик, по-прежнему молча улыбались ей. Она взяла под козырёк. Пусть они не сомневаются в ней! Она не подведёт!

Подмигнув культуристу, что увлёкся тяжёлой штангой, под жизнеутверждающей надписью, она вдруг оглянулась, вздрогнула. Её внимательный взгляд скользнул по отсеку. Мягкий, приглушённый свет, что источали стены, моргнул. Никитина быстро перебралась в другой отсек. Она вытянула руки, растопырила пальцы, будто желала кого-то поймать.

— Где вы? — прошептала она, сердце её учащённо билось, — Где вы?

Космонавт перебралась в третий отсек. Полумрак недоумевающее поглядывал на неё. Космонавта встретил покой и непроницаемая тишина, едва нарушаемая ровной работой системы. Никитина вернулась в центральный отсек.

— Не молчите! Я знаю, вы здесь! Я чувствую вас!

«Тана?» — возникла в голове мысль.

Никитина увидела формирующийся из пустоты золотой шар.

— Где вы пропадали? Я уж думала, вы мне привиделись, — накинулась неожиданно Никитина на пришельцев.