Перекрёсток

– Понимаю твой скептицизм. Но вроде мы ничего не теряем. Более того, я думаю, что вопрос смысла жизни обязательно будет стоять первым пунктом агенды сего мероприятия. Это похоже на то, что мы с тобой сейчас проводим вдвоем. Только в масштабе целого семинара. Представь, там, наверное, будут уважаемые философы, серьёзные ученые, матерые эзотерики, свежеиспеченные религиозные мессии. Да сие мероприятие – настоящий клад! За сорок две минуты мы вдвоем существенно продвинулись в изучаемом вопросе. А что будет, если над этой задачей начнут работать десятки лучших умов нашего города?! И да, как я уже упоминал, возможно, что мы ищем, уже было давно открыто, и мы просто не знаем, откуда ответы почерпнуть. В этом случае люди, которые годами посвящали себя поискам, смогут просветить нас всего за одно собрание… Я бы даже сказал, что вероятность такого исхода близка к ста процентам!

– Тогда без вариантов! Во вторник обязательно идём с тобой вдвоем за ответами! – воодушевленно воскликнул Петя.

– Не желаю возражать! – без колебаний согласился Дима – Итак, хоть мы с тобой самостоятельно не сделали, что хотели, тем не менее, нашли, откуда можно получить желаемое. Что, в принципе, тоже можно считать положительным исходом. Остается только дождаться назначенного часа. Но это уже вне рамок нашего с тобой разговора.

– Отлично! И сколько времени в итоге прошло?

– Секундомер показывает сорок две минуты с копейками. Без сомнений, хороший знак! – сказав это, Дима взял в руки телефон и торжественно вознёс над ним указательный палец. – Иии… Стоп.

Глава 6. Перекрёсток

Выходные пролетели незаметно, словно их и не было. Наступил понедельник, и серые будни нашего квартета продолжились. Вдобавок к этому весенняя погода тоже начала сдавать свои позиции. Солнце вновь утонуло в плотной серой пучине неумолимого океана туч. Самоуверенная небесная мгла по случаю победы над неожиданными теплыми днями разбушевалась не на шутку, выражая свою экспрессию мощными ветрами и стремительными грозовыми тучами. Разгулявшейся стихии люди побаивались и без нужды не выходили из своих пристанищ, опасаясь стать жертвой грядущего дождя.

Петя лишь отчасти помнил разговор пятничной ночи. В основном он относился к нему как к пьяному бреду. Некоторые части разговора он предпочел бы вообще не вспоминать. Дима напомнил ему о забытой договорённости посетить семинар. Поначалу Петя хотел тактично откланяться, однако передумал, не найдя в себе силы обосновать свой отказ. В конце концов, это сейчас было неважно.

Настрой у него был столь же паршивый, сколь и погода за окном. Кровоточащая сердечная рана. Мерзкое послевкусие похмелья. Сверлящие мысли и обрывки минувших диалогов. Он чувствовал себя несчастным. Это было состояние, груз которого ему, похоже, придется нести очень долго. От осознания всего происходящего становилось только хуже. Он еще мог улыбнуться друзьям или даже посмеяться над рассказанным анекдотом. Но после того как ему приходилось отворачиваться от собеседника, глаза его стекленели и вымученная улыбка сменялась угрюмым фасадом. Окружающие замечали это и лишь кидали сочувственные взгляды в его сторону. Оно было и к лучшему, как считал Петя. Он мысленно был готов врезать по зубам любому, кто подсядет к нему с репликой в духе: “А что такой грустный? А? Веселись!”. Как минимум он бы ему точно ответил: “А что такой веселый? Грусти!”.

Прозвенел звонок. Лекция сменялась новой лекцией. Очередной общеобразовательный предмет. Преподаватель, по своему обыкновению, задерживался в столовой соседнего корпуса. В аудитории шум. К Пете подходит Дима и осторожно спрашивает:

– Мы тут с парнями собираемся свинтить со следующей пары и прогуляться на рынок за шаурмой. Ты с нами?

– Не, я пас, – равнодушно ответил Петя. Затем все же решил изложить развернутое обоснование. – У меня и так пропусков больше, чем хотелось бы. Да еще и погодка так себе.

– Справедливо, – пожал плечами Дима. – Ладно. До завтра тогда. Мы пошли.

Дима, Гена и Денис взяли куртки в руки и плавно проскользнули к выходу. Через несколько минут за ними последовало еще пару человек. Хоть численность аудитории незначительно поредела, в той области, где сидел Петя, стало гораздо просторнее. Теперь он находился один на отшибе. И был этому обстоятельству даже рад. Ведь в кои-то веки ему удалось остаться наедине с самим собой.

Он всё пытался переварить изречения минувших дней. За последнее время жизнь сервировала ему целое изобилие мыслеблюд. И, увы, самые основные яства были до мерзости кислы и горьки.