Перекрёсток миров (СИ)

  Так вступили мы под сумеречные своды старинного склепа. Лошади всхрапывали, испуганно поводя глазами. Последний луч света испуганно метнулся в сторону, скользнув по сочащимся водой, заплесневелым стенам. Гаят зажёг факел, и мы двинулись дальше.

  - Теперь будьте особенно внимательны и осторожны, - прошептал Велес, - и главное никаких громких звуков.

  Туннель уходил полого под землю, залитый матовыми потёками застывшего свинца, и по-началу идти было удобно, однако, скоро мы вышли из полосы залитых свинцом коридоров и очутились в совершенно иных туннелях. Свет факела выхватил из мрака овальное отверстие, словно выплавленное в породе. Высохшая земля крошилась под ногами, поднимаясь вверх облаком тончайшей пыли. В горле запершило, дышать стало почти невозможно, пришлось обвязать лица кусками холста, а на головы лошадей натянуть мешки. Неосторожное движение грозило настоящим пылевым обвалом, и тусклый свет факела замигал в пыльной дымке, словно в густом тумане. И время замерло. Минуты растянулись в нескончаемые часы, лентой уходящие в вечность и покрытые вялым туманом долготерпения. Хорошо, что никто не страдал клаустрофобией, шагать в пыльной мгле, напрягая слезящиеся глаза, от этого, знаете ли, потихоньку сходишь с ума. Во истину не выносимо.

  Лошади иногда взбрыкивали, приводя к настоящей катастрофе, тогда мы замирали с бешено бьющимися сердцами, и стояли, закрыв глаза, потея от страха и неизвестности. Неизвестность она ведь хуже всего, всё равно как стоять перед взбешённым псом и думать броситься он на тебя или нет. А потом мы шли дальше, едва передвигая ватные ноги в абсолютной тишине. Боюсь, я не выдержал первым. Оставив на минуту Лану, шедшую рядом со мною, я догнал старика.

  - Велес, - мой голос был похож на шипение, так исказился звук, доходя до свистящего шёпота, - а куда мы собственно идём.

  Старик вздрогнул и испуганно осмотрелся.

  - Не бойся, нет здесь никого.

  - Уж ты то точно должен знать, что и у стен есть уши, - ответил старик едва слышно.

  - Если придётся убегать, хотелось бы знать куда?

  Старик некоторое время шёл молча, обдумывая мои слова.

  - Ты прав, хоть тобой и движет обыденные человеческие инстинкты.

  - Давай, заговори ещё как один из первых, а сам то, не человек что ли.

  - Нет.

  - Глупый вопрос. Хорошо, не говори. Я выпрямился и развернулся уйти.

  - Погоди, - услышал я долгожданные слова, - не касайся стен.

  - Ну и ладно.

  Я разозлился. Старик чуть заметно усмехнулся.

  - Постой. Он подошёл ко мне вплотную, и жаркий шёпот обжёг мой слух.

  - И изгнал Адама и поставил на востоке у сада Эдемского херувима и пламенны и меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.

  - Эдем? От одного слова, меня бросило в жар.

  - Постой, он же залит водой, озеро Хаммер поговаривают непрозрачного, белого, как вода с молоком, цвета, от растворённого в нём известкового ила, или это другое место.

  Велес меня уже не слушал, словно злой дух вошёл в старика, он тихо, как в бреду шептал. Я нагнулся пониже, чтобы расслышать.

  - Придёт день Господень... и тогда небеса с шумом перейдут, стихии же, разгоревшись, разрушаться, земля и все дела на ней сгорят. Воспламенённые небеса разрушатся, и разгоревшиеся стихии растают, мы же по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда. Мы, оставшиеся... восхищены будем на облаках в сретение Бога. Нет, нет, нет, они не мы, да, нет. Глаза старика засияли неестественным блеском, пот градом струился по его лицу, вычерчивая светлые полоски на покрытом пылью лбу. Мне стало страшно.

  Старик, будто унёсшийся в неизведанное, продолжал. Се, идёт Господь со тьмами святых ангелов своих сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на Него нечестивые грешники. Нет, прав ты Енох, да, я слышу тебя, да, но мы, ещё не поздно, нет, послушай, нет, да мало, одной мало, а те, кто может спастись, или мог, но не пришлось, не совпало, да. Я протянул руку, намереваясь что сделать, но Велес вдруг успокоился, некоторое время он ещё к чему-то прислушивался, и печальная улыбка блуждала на его устах. Потом он посмотрел на меня, и взгляд его был осмысленным и уже не горел безумным блеском. В великий момент бей в голову.

  - Что? - вскричал я.

  - Сотри главу змия, поражай его в голову, и помни, он знает.

  - Кто знает? Куда мы идём? Да ответь же мне.