Перекрыть

Ответа снова не последовало, и в наступившей тишине собственное дыхание показалось чересчур громким. Он поставил на кровать чёрный пакет, набитый различной едой, и начал активно копаться в нём в поисках выпечки. Шоколадная начинка была обязательным ингредиентом, мужчина выбрал хлебобулочные изделия, схожие по составу с теми, что часто готовили для него в детстве. Тогда маленький мальчик предпочитал еду вкусную, но совсем не полезную. Правда, добавляли для него сладкое не с целью порадовать, как это обычно бывало у других детей.

Держа в руках коробку с кексами, Максим вдруг вспомнил, как одним летним днём ему удалось убедить Лидию Ивановну в том, что до тошноты ненавидит сладости, что после подобной еды чувствует себя неважно. Хитрый план сработал, с того момента на кухонном столе всегда стояла заполненная леденцами и мармеладками конфетница, а в своём потёртом рюкзаке он всё чаще находил шоколадки.

Разве это нормально? Разве подобное происходит в других семьях? Мальчик часто размышлял о своём положении. Но при этом не расстраивался из-за того, что многие вещи мать делала исключительно ему назло, как казалось неважным и то, что женщина зачастую смотрела на него с одним лишь отвращением. Все скрытые мотивы для ребенка являлись сущим пустяком, ведь главное то, что мама не бросила его, как бросил отец, она рядом и старалась готовить только для него одного.

Много воды утекло с тех пор, но если Максим замечает шоколадные кексы на прилавках, то сразу вспоминает школьные года и невольно вздрагивает.

Мужчина снова перевёл взгляд на фигуру матери и вздохнул: больше никогда ему не попробовать её фирменную выпечку. Он поставил картонную коробку на стол, сел на кровать и уставился на инвалидную коляску.

Когда молчание начало напрягать, заговорил:

– Сам не знаю, зачем я приехал. Может, исповедаться? Жизнь так иронична. Я всегда боялся стать тобой, пойти по твоему пути. С тех самых пор, когда Августина забрал отец, а меня бросили гнить с тобой в Богом забытом месте, я никогда не чувствовал контроль над своей жизнью, – он внезапно замолчал. – Я больше не брошенный мальчик, но почему же чувствую себя им?

Невысказанные претензии с детства застряли комом в горле и даже сейчас, когда мать не способна закричать в ответ, Максим не нашёл в себе смелости излить душу. Но хотел, ведь знал: теперь всё по-другому. Он глубоко задумался, больше не пытаясь разговорить женщину, в последнее время кошмары всё чаще преследовали его, и он считал, что если мать хоть раз попросит прощения, поблагодарит за заботу, то на душе станет в разы спокойнее.

Но четверть часа прошла в абсолютной тишине, и все чувства остались неизменными.

«Видя тебя такую беспомощную, полностью зависящую от меня… Почему я не могу испытывать чувство жалости? Мы ведь семья. Если бы только у меня не было ненависти, затуманивающей мои глаза…»

Поток мыслей развеял громкий стук в дверь. Мужчина нехотя вышел в коридор, оглянулся, но никого поблизости не заметил. Должно быть, кто-то перепутал номер палаты, подумал он, снова зашёл внутрь и тут же замер.

Мать сидела неподвижно, но на полу рядом с коляской валялся клетчатый плед. После того как Максим подобрал его и накрыл им мать, в дверь снова постучали, на этот раз более настойчиво.

Проверил – за дверью ни души.

«Странно», – подумал он и вернулся в палату.

Теперь Лидия Ивановна уже не сидела в инвалидной коляске, сейчас она стояла возле неё и смотрела на сына безумным взглядом.

– Когда ты умрёшь, то будешь гореть вечно. Котёл уже залит водой, совсем скоро разожгут костёр.

Услышанное нисколько не напугало, скорее раздражало.

«Опять за своё», – подумал мужчина, вспомнив приступы агрессии матери перед тем, как та попала в больницу.

Вслух же сказал:

– Но, мама, неужели ты думаешь, что не будешь гореть вместе со мной?

Стук в дверь.

– Чёрт возьми, у меня уже нервы на пределе! Сядь обратно, я приведу врача, – строго прикрикнул и направился к двери.

Заперто.

Дёрнул ручку ещё раз.

Точно заперто.

– Скажи мне, зачем ты делал ремонт? Знаешь ведь, я оформила завещание на твоего брата, – женщина громко рассмеялась. – Скорее бы умереть, чтобы ты получил своё!

В ответ он тяжело выдохнул и снова было хотел схватиться за ручку двери, но в этот раз стену словно подвинули на несколько метров вперед. Приблизиться к ней оказалось делом безрезультатным, стоило ему только шагнуть вперёд, как та отодвигалась на такое же расстояние назад. Спустя несколько минут безуспешных попыток дотронуться до ручки, Максим почувствовал, как нечто с нечеловеческой силой схватило его за плечо, резко развернуло. Перед ним стояла мать и надменно смотрела сверху вниз.

– Мило. Маленький муравей думает, что имеет контроль над своей жизнью. Но чтобы избавиться от него, стоит лишь залить его дом кипятком.