Перелетная птица (СИ)

— Мне известен ваш жизненный путь, Александр Вениаминович. Невеликая должность техника на сталелитейном заводе, вдовство, переезд в Англию, а там вам не повезло стать младшим партнёром Хьюго Уэйка. Когда он вас ограбил, многие только посмеялись, мол, ещё один простак подарил свои денежки солидному человеку. Но вы приехали в Россию и начали всё заново. Так получилось, что мне известны планы по вашему разорению. Нет, я специально не отслеживал вашу судьбу, просто мне её поведал один хороший друг. А я подумал: почему бы мне не помочь этому талантливому человеку? Капитал мой невелик, зато я могу помочь там, где возможности других заканчиваются.

— Что же, я готов создать воздушный флот. Более того: я готов приложить свои способности и в других отраслях военного дела. Но, видите ли, Иван Константинович, я считаю, что без крепкого тыла армия слаба.

Князь грустно усмехнулся:

— Это крайне непростой вопрос. Скажу так: даже наше с вами сотрудничество в области развития авиации и моей помощи вам в деле защиты «Полярной заезды», нам придётся хранить в тайне и маскировать увлечённостью пилотированием новомодной игрушки. Увы, но в полную силу я ещё не вошел. Если прямо: меня не пустят далее определённых границ.

— Вы откровенны, Иван Константинович, и это прекрасно. Да, я очень опасаюсь недружественного интереса, и ваша помощь будет весьма кстати.

— Вот и договорились. А теперь позвольте вопрос: вы не собираетесь приспособить «Агату» для бомбометания?

— Совершенно точно нет. Для бомбометания будет построена другая машина, изначально приспособленная к боевой работе. Вы же понимаете: рысак бесполезен на вспашке земли, а кавалергарду не нужна крестьянская лошадка. «Агата» как раз рабочая лошадка пассажирских авиалиний.

— Когда же она поднимется в воздух?

— Примерно через месяц. Скажу больше: на специально выстроенном заводе в Казани уже готовы два сборочных цеха. В одном будут строиться «Стрижи», как мы назвали одноместные бипланы, и «Ласточки», то есть двухместные самолёты.

— А гидропланы?

— В гидропланы мы будем переоборудовать «Ласточки» и «Стрижи» по мере необходимости, или продавать готовые комплекты для самостоятельного переоборудования.

— А во втором цеху вы будете собирать «Агаты»? — заинтересовался Иван Константинович.

— Собирать будем МЫ — Александр тоном выделил слово «мы» — Коль скоро мы в одной лодке, то у нас и интересы общие.

— Да-да, вы, несомненно, правы, Александр Вениаминович.

* * *

Из «скворечника» — конторки сменного мастера под потолком цеха, через стеклянную, на все три стороны, стену, отлично видно происходящее внизу. А там одновременно собирают три «Агаты». Первую ещё месяц назад отвезли на Комендантский аэродром, и она там проходила цикл интенсивных испытаний. Люди теперь приходили смотреть на красавицу «Агату», на «Ласточку» и «Стрижа», а на изделия остальных конструкторов, стоявшие у края поля уже и взгляда не бросали. Нравы толпы просты и жестоки: вчерашних героев и кумиров кто-то просто забыл, а кто-то и стал подвергать насмешкам и ругани. На этой почве крепко растерялся, впал в уныние и ушёл в загул Игорь Сикорский. А вот Яков Модестович Гаккель, хоть и здорово упал духом, не стал ударяться в амбицию, а отловил Александра на аэродроме.

— Мистер Павич, не уделите ли мне несколько минут вашего драгоценного времени?

— С превеликим удовольствием, Яков Модестович.

— Вы знаете моё имя?

— Разумеется. Вы талантливый конструктор, хороший человек, естественно, я знаю ваше имя. А что до сих пор не подошел познакомиться, то исключительно из-за вечной занятости.

— Хочу перед вами извиниться, ведь, признаться, я сначала посчитал вас выскочкой, потом — заносчивым типом, но вижу, что ошибся.

— В первом или втором случае? — с самым серьёзным видом полюбопытствовал Александр, и Гаккель рассмеялся:

— По счастью, в обоих.

— Простите великодушно, Яков Модестович, но я с утра на ногах и изнываю от жажды, не откажите пройти со мной, там мы присядем и наконец-то выпьём чего-нибудь прохладного.

— Извольте.

— Знаете, Яков Модестович, что самое любопытное в нашем с вами нынешнем разговоре? — сказал Александр, подавая собеседнику кружку пива и выставляя на стол тарелку с колбасками.

— Что же?

— То, что вам нет нужды подбирать слова и пытаться исподволь выяснять секреты моего успеха. Я их расскажу все без утайки. Вы любите Россию и верны ей, а это в моих глазах лучшая рекомендация.

— Так в чём ваш секрет, мистер Павич? — уже с куда меньшим напряжением спросил Гаккель.

— Называйте меня Александр Вениаминович, поскольку я решил принять русское подданство и отказаться от американского.

— Вот как? Это любопытно. Так в чём ваш секрет?