Перелетные работы

- Ну-ка напой, - попросила я.

- На войне однажды темной ночью, - шепотом запела Аленка, - словно вспыхнул свет, словно вспыхнул свет! Передал крестьянину рабочий Ленина портрет, Ленина портрет! - и затопала ногой в такт словам.

- Хорошая песня, - похвалила я и тоже затопала. - Надо бы ее включить в выступление! А что вы еще там поете?

- Да так, - махнула рукой Аленка.

Мы помолчали. Задумались. Она на своем унитазе, я - на горш-ке с ежиком.

- Меня скоро научат читать, - возобновила я разговор.

- А, - ответила Аленка и засмеялась: - Гы-гы-гы!

- Ты уже умеешь читать? - спросила я.

- Нет, - ответила Аленка и опустила глаза.

- Тогда давай я тебе почитаю.

- Давай, - тут же согласилась она.

Я встала с горшка и достала из-под ванны букварь.

- "У", - прочитала я. - "Ше" да "у" будет "Шу", "рэ" да "ы" будет "ры". У Шуры... - на картинке стояла Шура в школьной форме со скромным букетиком астр и связкой желтых шаров - "Шэ" да "а", - продолжала я, - будет "ша", "рэ" да "ы" - будет "ры"... - и вот наконец предложение было готово.

- У Шуры шары! - радостно выкрикнула я.

Аленка взволнованно выхватила у меня букварь и поднесла его к самым глазам.

- "Ры"! - громко прочитала она и стала внимательно разглядывать изображение Шуры и что-то шептать, шевеля гу-бами.

- А сколько тебе лет? - спросила я.

- Десять, - ответила Аленка, не отрываясь от букваря.

- А мне четыре, - и я протянула ей руку с загнутым большим пальцем.

Аленка пересчитала мои пальцы.

- Ну и что?

- А то, - объяснила я, - что я скоро тоже пойду в школу.

- Ничего там в этой школе хорошего нет, - вздохнула Аленка.

- Да ладно, - не поверила я.

Мы замолчали. Стало слышно, как дядя Кирша рассказывал за стеной:

- У меня был гувернер. Гувернер - это тот, кто говорит по-французски. А рубашки я носил с золотыми запонками, и на всех носовых платках было вышито: "Куликов".

- О чем они говорят? - встревоженно спросила Аленка.

- Они говорят по-иностранному, - махнула я рукой и хотела продолжить чтение, но Аленка взволнованно попросила:

- Пойдем послушаем!

Мне пришлось спрятать букварь обратно под ванну и вернуть-ся в комнату.

Сделав благородное лицо, дядя Кирша по-прежнему стоял у окна.

- Парле ву франсе? - спросил он, увидев нас. - Уи или нет?

Аленка замерла в дверях. Она не знала, что можно говорить на каком-то другом языке. Тетя Груша печально слушала, думая, что ответить дяде Кирше. Натка энергично листала альбом с фотографиями. Все лица на фотографиях были благородными, и дядя Кирша, чтобы на них походить, выпячивал вперед нижнюю челюсть, опускал глаза и высоко поднимал голову, чтобы хоть что-то разглядеть.

- Батюшки! - воскликнула Натка и засмеялась. - Да ведь это же открытки! Самые что ни на есть настоящие открытки!

И она протянула нам раскрытую страницу альбома. К странице была приклеена черно-белая открытка, изображавшая маленького, прехорошенького мальчика, стоявшего на коленях перед елкой. На ветке сидел ангел, свесив вниз крошечные разутые ножки, и что-то читал ему по книге. На мальчике была шелковая ночная рубашка, а завитые волосы почти доходили ему до плеч. И несмотря на то, что открытка была черно-белой, кто-то раскрасил ему щеки красным карандашом.

- Богом клянусь! - развеселилась Натка. - У нас дома точно такая же висит на зеркале. Иди, Аленушка, посмотри!

Мы с Аленкой подошли.

- Это я покрасила мальчику щеки, - призналась я. - Тетя Груша недавно купила мне цветные карандаши...

Но что было дальше, я не успела рассказать, потому что мне показалось, что одним глазом Аленка глядит на открытку, а другим - на выключенное радио на стене. Мне стало весело, что у нее так разъехались глаза. Я захохотала.

- Напакостила и рада, - мрачно сказал дядя Кирша.

Тетя Груша торопливо привстала с дивана, чтобы заступиться за меня, но дядя Кирша снова сделал благородное лицо и смущенно обратился к Натке:

- И все же это фотография, Натали. Мой гувернер как-то сфо-тографировал меня и отослал снимок в один модный журнал. Там с него напечатали открытку, а к рождественской елке пририсовали эту смешную фигурку.

- Сомнительно, - пожала плечами Натка.

- Слово дворянина, - небрежно усмехнулся дядя Кирша и захлоп-нул альбом. - C'est tout!

- А я могу по-английски, - сказала я.

- Врешь, - засмеялась Натка.

- Врешь, - подхватил дядя Кирша.

И даже тетя Груша удивленно на меня посмотрела.

- Эге-гей! - сказала я. - Так по-английски будет Аленка. - (Аленка подняла голову, и оба ее глаза съехались к переносице.) - Гуо! - засмеялась я. - Так по-английски будут глаза.

- Откуда ты знаешь? - спросила притихшая Натка.

- А меня мама учит, - ответила я. - Она прошлой зимой приезжала из Ленинграда и говорила со мной по-английски... Энгел, - сказала я. - Так по-английски будет ангел. Два этих слова похожи.

Потом я назвала по-английски все предметы в комнате, деревья за окном и широкую одежду на Натке - юбку с кофтой и сапоги.

Натка с Аленкой вышли в прихожую - собираться.

Дядя Кирша учтиво подал ей плащ, и этот черный шелестящий плащ я тоже безжалостно назвала по-английски.

- А мой плащ как называется? - спросила Аленка, застегивая свой маленький плащик.