Перелетные свиньи. Рад служить. Беззаконие в Бландинге. Полная луна. Как стать хорошим дельцом

— Держитесь, Эмсворт! Вспомните китаянок. Разве они жалуются? Да, так мы с Джимми лет пятнадцать не виделись. Я бы его повел в «Герб». Хочешь пива, Джимми?

— Ах! — сказал мистер Скунмейкер.

— Значит, мы вас грузим в машину, а сами придем позже.

Грузить лорда Эмсворта в машину было всегда нелегко — ноги его обретали сходство со щупальцами спрута, — но все обошлось, и лорд Икенхем повел друга под сень деревьев, где недавно проходили переговоры между лордом Тилбери, герцогом и Лавандой Бриггз.

— Ах! — немного погодя повторил мистер Скунмейкер, опуская на стол пустую кружку.

— Еще одну?

— Да, наверное, — сказал американец с тем благоговением, с каким обычно говорили люди, побывавшие впервые у Г. Оуэна.

Появилась вторая кружка, мистер Скунмейкер в нее погрузился. Пока он ехал, в горле у него пересохло. Сейчас он поглядел вокруг, с удовольствием впитывая в душу мягкий газон, тенистые деревья и серебряный блеск реки.

— А тут ничего, — сказал он.

— Теперь будет еще лучше, — любезно отвечал его друг. — Почему ты приехал?

— Получил телеграмму от леди Констанс. Может, Майк не в порядке?

— Какой Майк?

— Ну, Майра.

— Не знал, что у нее такой псевдоним. Наверное, ты стал ее так называть уже без меня. Майра в порядке. Замуж выходит.

Мистер Скунмейкер подскочил, что опасно, если пьешь пиво.

— Почему? — вскричал он.

— Любовь, Джимми… — не без укоризны сказал лорд Икенхем. — Как не влюбиться в такой романтической обстановке! Воздух располагает. Сильные люди, и не помышлявшие о браке, приезжают сюда, а через неделю вырезают сердца на деревьях. Видимо, озон.

Мистер Скунмейкер хмурился. Он знал, как порывиста его дочь.

— А кто он? — спросил несчастный отец, готовый к худшему, хотя и не предполагавший, что избранником окажется чистильщик обуви и ножей. — За кого она выходит?

— За некоего Гилпина, зовут Арчибальд. Племянник герцога Данстабла, — отвечал лорд Икенхем.

Мистер Скунмейкер просиял. Конечно, лучше бы не Арчибальд, но ничего не попишешь; а герцогов он любил.

— Вот это да!

— Я так и думал, что ты обрадуешься.

— Когда же она успела?

— Только что.

— Странно, что леди Констанс ничего об этом не написала.

— Слишком дорого. Ты представляешь, сколько берут за слово? Денежки счет любят. Ты называешь ее леди Констанс?

— А как же еще?

— Сухо. Вы ведь давно знакомы?

— Да, довольно давно… мы с ней друзья. Поразительная женщина. Но такая гордая… я бы сказал, холодноватая. Держит на расстоянии, если ты меня понимаешь. К ней не подступишься.

— А ты бы хотел подступиться, — уточнил лорд Икенхем, пристально глядя на него.

Мистер Скунмейкер только что допил вторую кружку, и что-то подсказывало графу, что момент настал.

Сперва мистер Скунмейкер вроде бы замялся, но домашнее пиво одолело его. Он порозовел, особенно уши.

— Да, — отвечал он. — А что?

— Дорогой мой, я тебя не упрекаю! Я понимаю и сочувствую. Любой нормальный человек захочет подступиться к Конни.

— Ты зовешь ее Конни?

— Естественно.

— Как ты решился?

— Получилось само собой.

— Ах, мне бы так! — вздохнул мистер Скунмейкер, заглянув в свою кружку и увидев, что она пуста. — Мне бы твою смелость. Если бы я уговорил эту женщину выйти за меня замуж, я был бы самым счастливым человеком в мире.

Кроме ее брата Кларенса, подумал лорд Икенхем, ласково трогая рукав друга.

— Молодец, Джимми. Так ей и скажи. Они это любят.

— Не решаюсь.

— Чепуха. Шестилетний ребенок это скажет, если он вообще умеет говорить.

Мистер Скунмейкер снова вздохнул. Пиво Г. Оуэна веселит сердце человека[53], иногда — даже слишком, но не на этот раз.

— Вот-вот, — сказал он. — Я не умею. Как взгляну на ее профиль, так и лишаюсь речи.

— Не смотри на нее сбоку.

— Я ее недостоин, вот в чем дело. Она выше меня.

— Скунмейкер достоин кого угодно.

— Кто это сказал?

— Я.

— Ну, я с этим не согласен. Я знаю, что выйдет. Она окатит меня холодом.

Лорд Икенхем, убравший было руку, вернул ее на рукав.

— Вот тут ты неправ, Джимми. Я случайно знаю, что она тебя любит. Конни ничего не может скрыть от меня.

— Она сама тебе сказала?

— Не то чтобы сама… Но ты бы на нее посмотрел, когда упоминают твое имя! Поверь, она так сжала руки, что косточки пальцев побелели, а все потому, что кто-то заговорил о тебе. Примени метод Икенхема, победа обеспечена.

— Метод Икенхема?

— Да. Изобрел как-то в молодости. Хватаешь в объятия, сжимаешь, покрываешь поцелуями смущенное лицо и говоришь что-нибудь вроде: «Моя судьба!» Естественно, стиснув зубы. Так верней.

Мистер Скунмейкер воззрился на него в ужасе.

— Ты хочешь, чтобы я все это сделал с леди Констанс?

— А что такого?

— Все.

— Например?

— Я и начать не смогу.

— Где твое мужество?

— С ней? Его просто нету.

— Ну, ну! Кто она, в сущности? Обычная женщина…

— Нет, она — леди Констанс, сестра графа Эмсворта, с родословной до самого потопа.

Лорд Икенхем подумал немного и понял, что это препятствие, но не тупик.

— Вот что, Джимми, — сказал он. — Тебе нужна «Царица мая».

— Что?