Перелетные свиньи. Рад служить. Беззаконие в Бландинге. Полная луна. Как стать хорошим дельцом

Фредди подумал, что он неудачно выбрал слова утешения, и стал сосать набалдашник зонтика, тогда как Листер, вскочив со стула, словно с раскаленной плиты, принялся бегать по комнате.

— Вот что, Глист, — сказал наконец Фредди, — а не мог ей кто-нибудь настучать?

— Ты что имеешь в виду?

— Знаешь, девушки часто говорят про женихов. Какой-то осел насплетничал Агги, что я был помолвлен с Ви. Агги ангел, но все-таки, все-таки… Даже с этим кулоном и то страшновато. Вот и Пру могли рассказать про твою частную жизнь.

— Частную?

— Ну, сам знаешь. Художник, он вообще… Попойки в мастерской и все такое прочее.

— Чушь какая! Моя жизнь… это…

— Чиста?

— Вот именно.

Фредди пососал набалдашник.

— Что ж, — сказал он, — гипотеза не оправдалась. Готовься к худшему, Глист. Видимо, она не придет.

— О господи!

— Давай подумаем, — предложил Фредди и снова принялся за зонтик. — Ясно, — сказал он через несколько секунд. — Иду к ним, смотрю. А ты меня ждешь в ресторане.

Генри побледнел:

— В том?

— Да. Я там встречаюсь с одним типом. Везу его в Бландинг. Надо посмотреть, в какой он форме. Что-то он мне не понравился. Молока, говорит, выпью. Не исключено, что это маска. Ты подождешь в вестибюле.

— Только не в вестибюле, — сказал Генри, именно там встретивший мальчика в пуговицах (возможно — из королевского рода), который окинул его тем самым взглядом. — Лучше на улице.

Конечно, на улице будет смотреть бывший король Руритании, но что поделаешь…

Нервное напряжение действует по-разному. Генри, всегда ходившего пешком, оно побудило взять такси, тогда как Типтон, вечно ездивший на машине, решил пройтись. Поэтому они встретились.

Генри был в беспамятстве и Типтона не заметил. Типтон заметил его и кинулся в отель. Бывший владетель Руритании, почтительно притрагиваясь к фуражке, подумал, что он напоминает не совсем готовое бланманже.

6

Когда два человека отделены от прочих в замкнутом пространстве, обычно случается так, что социальные перегородки рушатся и люди эти начинают сближаться. Бывший король Руритании жил в блеске и величии, но иногда ему бывало одиноко, и предрассудки его смягчались.

Поэтому довольно скоро он забыл о мешковатости Листеровых брюк и снисходительно заметил, что погода — хорошая. Листер, чья потребность в симпатии неуклонно росла, ответил на это, что погода погодой, а вообще-то день мог быть и лучше.

Он спросил короля, женат ли тот, и король кивнул. Тогда он сообщил, что и сам был бы женат, если б невеста не исчезла, и король заметил, что такая удача выпадает раз в сто лет. Тут Листер спросил, что бы могло задержать его суженую, и король предположил, что ее переехала машина, когда остановилось такси, а из него вышел Фредди.

Глядя печально и серьезно, Фредди взял Листера под руку и отвел в сторону. Король же, удивившись, что его новый друг водится с такими элегантными лицами, крутанул ус и застыл.

— Ты ее видел? — спросил тем временем Листер.

— Нет, — отвечал Фредди. — И вот почему: ее не было дома.

— Где же она была?

— Ехала к Паддингтонскому вокзалу.

— Что ей там нужно?

— Ничего. Ее увезли в наручниках под стражей (это дворецкий) и посадили на поезд двенадцать сорок две в Маркет-Бландинг. В общем, Глист, наделал ты дел. Умный человек не звонил бы ей домой и не называл ее кроликом, а если называл, сперва бы проверил, она это или ее мамаша.

— Ой!

— Естественно, тетя Дора всполошилась. На допросе Пруденс была уклончива, и тетя обратилась к другой тете, Гермионе, которая еще страшней. Гермиона сейчас в Бландинге. Утром она позвонила и велела подождать, пока юная Пру выйдет с собаками. Кстати, у этих собак скоро будет рахит…

Генри стал похож на гориллу пылкого и нетерпеливого нрава, у которой смотритель отнимает банан.

— Да-да, — миролюбиво сказал Фредди. — Я тебя понимаю. Тебе нужны факты. Ну вот, тетя Гермиона велела тете Доре подождать, пока Пру выйдет, и поискать у нее в комнате, нет ли компрометирующих документов. Они были, целая куча — пятьдесят твоих писем, одно другого лучше, перевязанные розовой ленточкой. По возвращении под пыткой Пру во всем призналась, среди прочего в том, что ты не богат и не знатен. Через десять минут паковали вещи. Тетя надзирала. Пру плакала.

Генри взлохматил волосы. Для художника они были не очень длинны, но человек с отчаяния взлохматит что угодно.

— Плакала? Это палач какой-то!

— У тети Доры трудный характер, — согласился Фредди, — но ты бы видел тетю Констанс или тетю Гермиону! В общем, Пру едет в Бландинг. Надо заметить, младшее поколение моей семьи высылают в Бландинг, как только оно влюбится. Наш чертов остров. Ну прямо вчера я утешал мою кузину Гертруду! Она влюбилась в священника. Да и меня бы сослали тогда с Агги, но я уже был там. В общем, юная Пруденс в неволе. Конечно, ты думаешь, что делать.

— Думаю, — ответил Генри, с надеждой глядя на друга; но тот покачал головой.