Перелом

- Знаю, Этти, - согласился я. - Конечно, не по правилам. Но Алессандро не обычный ученик, и, вероятно, всем будет легче, если сказать остальным, что его отец платит за то, чтобы он здесь был, и что в Алессандро взыграла романтическая жилка и он мечтает стать жокеем. Скоро ему это надоест, и мы все сможем вернуться к нормальной жизни.

Этти с сомнением посмотрела на меня:

- Какое же это ученичество, если он не будет ухаживать за своими лошадьми?

- Детали ученичества обговариваются отдельно, - с сожалением сказал я. - Если я согласился, чтобы он не обслуживал двух лошадей, то он и не должен. Откровенно говоря, мне не нравится такое положение, но именно так обстоят дела: для конюшни лучше, если мы дадим ему только тренироваться.

Этти успокоилась, но осталась недовольна.

- Я думаю, вы могли бы посоветоваться со мной, прежде чем соглашаться с такими условиями.

- Да, Этти. Я виноват перед вами.

- А ваш отец знает об этом?

- Конечно, - сказал я.

- Ну, тогда ладно. - Она пожала плечами. - Если ваш отец одобряет, наверное, нам надо обставить все как можно лучше. Но дисциплина пострадает.

- Конюхи привыкнут к нему через неделю.

- Им не нравится, что он поглядывает так, словно уже получил шанс участвовать в скачках. Их шанс, понимаете?

- Сезон начнется только через месяц, - сказал я примирительно. - Давайте посмотрим, как он покажет себя, хорошо?

И отгородился от того дня, когда Алессандро пойдет на скачки, как бы плохи ни были его шансы на выигрыш.

Этти посадила его на спокойную четырехлетнюю кобылу, чем опять вызвала недовольство, хотя это был значительный шаг вперед по сравнению со стариком Индиго. Мое требование не бросать на Этти негодующих взглядов Алессандро встретил с нескрываемым презрением, а в ответ на предложение сказать остальным, что отец платит за его обучение, сердито фыркнул:

- Это неправда.

- Поверь мне, - сказал я с чувством, - если бы это было правдой, твоей ноги не было бы здесь уже завтра. Даже если бы он платил по фунту за минуту.

- Почему же?

- Потому что ты раздражаешь мисс Крейг и раздражаешь других ребят, а там, где работают с лошадьми, должно быть спокойно. Если ты на самом деле хочешь побеждать с нашими лошадьми на скачках, то сделай все от тебя зависящее, чтобы утихомирить недовольство персонала.

Он осчастливил меня мрачным взглядом и ничего не ответил, но я обратил внимание, что он упорно смотрел себе под ноги, когда Этти давала наставления, как управляться с кобылой. Он спокойно трусил на ней в конце цепочки и без происшествий проскакал положенные четыре ферлонга кентером. В манеже Джордж встретил его и отвел кобылу в конюшню, а Алессандро, не оглянувшись, пошел к своему «мерседесу» и уехал.

Перемирие продолжалось еще два дня. Каждое утро Алессандро прибывал точно к первой тренировке, исчезал, предположительно для завтрака, возвращался ко второй проездке, и больше мы его не видели. Этти давала ему средних лошадей, с которыми он справлялся вполне удовлетворительно, так что в результате она вынуждена была сухо признать:

- Если он не будет доставлять нам больше неприятностей, полагаю, это не худший вариант.

Но на четвертое утро, это было в субботу, его смирения уже не хватило. Он не только вернул свою прежнюю позу пренебрежения ко всему на свете, но готов был и открыто не повиноваться. Обошлось без прямых столкновений между ним и Этти в обеих проездках только потому, что я специально разводил их. На вторую проездку я фактически заставил его следовать за мной с партией двухлеток на специально отведенный для них участок, в то время как Этти повела основную цепочку на Уоррен-Хилл.

Мы вернулись раньше Этти, чтобы он мог уехать до ее возвращения, но вместо того, чтобы прошествовать к своему «мерседесу», он двинулся за мной к дверям конторы.

- Гриффон, - сказал он за моей спиной.

Я обернулся; посмотрел на него. Высокомерия и наглости хоть отбавляй. Глаза чернее космического пространства.

- Я виделся с отцом, - заявил Алессандро. - Он говорит, что вам следует относиться ко мне с почтением. Он говорит, что я не должен получать приказы от женщины и что ваше дело позаботиться об этом. Если потребуется, пусть уйдет мисс Крейг. Отец говорит, мне должны давать лучших лошадей для тренировки, и в частности Архангела. А если вы немедленно не выполните всего этого, он перейдет от слов к делу. И мне поручено передать вам вот это. Он сказал, что это было обещание.

Алессандро вынул из внутреннего кармана куртки плоскую жестяную коробочку и протянул мне. Я взял.

- Тебе известно, что в ней? - спросил я.

Он покачал головой, но я был уверен, что он знает.

- Алессандро, - сказал я, - чем бы ни угрожал твой отец или что бы он ни сделал, твой единственный путь к успеху - это сохранить конюшню, не причинив ей вреда. Если он уничтожит ее, тебе не на ком будет ездить.

- Он заставит другого тренера взять меня.

- Не заставит, - ответил я бесстрастно, - потому что, если он уничтожит эту конюшню, я изложу все факты в Жокейском клубе, и они отберут твою лицензию и запретят тебе принимать участие в скачках в любом соревновании.