Перелом

Есть такая восточная мудрость: «Сиди тихо и однажды мимо тебя пронесут труп твоего врага». Тихо сидеть мне не позволяет профессия, и трупы мне не нужны. Но вскоре мои деятельные недоброжелатели один за другим отправились на погост, у прочих развал пошел по работе, по здоровью, по семье, по детям. И я, содрогнувшись, подумала, что меня для того и вернули из Москвы в Георгиевск, чтобы продемонстрировать наказание всех, кто когда-то причинил мне зло. Да что мне… Против Бога шли эти люди, нарушая закон, заповеди, клевеща, интригуя, сея раздоры и тыря по карманам всё, что плохо лежало.

…Больничная палата открылась и к моей кровати подкатилась каталка. Травматолог Илья помог мне перевалиться на нее с кровати и меня повезли накладывать гипс поверх лангеты. Я не подозревала ничего дурного. Подумаешь, делов-то.

Ногу сначала обложили ватой, затем обмотали бинтом. И только потом стали наматывать повязку, обильно смачивая ее специальным составом. Состав был горячим, и я порадовалась, что сейчас начало апреля и нет жуткой жары, которая последние годы особенно свирепствует на Ставрополье с июня по сентябрь. Прошлым летом градусник в лоджии застрял на отметке 50. Притом, что Георгиевск относится к особо охраняемому эколого-курортному региону Кавказских Минеральных Вод, славящемуся своим здоровым климатом.

Удивляться не приходится. Вырубая деревья в городах-курортах, бросив на произвол леса и застраивая горы, назвав это преступление развитием инфраструктуры, можно радикально поменять климат и окончательно убить курорты.

Илья намотал мне гипсовую повязку от души – выше колена на 30 сантиметров. По самое не балуйся. Почти в пах.

В палате меня не очень бережно опрокинули на кровать, подложили под горячий гипс подушку и оставили в одиночестве.

Я оцениваю гипс и понимаю, что наложен он плохо. Илья, который наматывал мне на ногу немереное количество ваты и бинтов, явно был больше заинтересован стоящей напротив него молоденькой медсестрой, которая как-то криво держала мою ногу, и по всему было видно, что она ее ничуть не волнует. От них разило такой животной заинтересованностью друг другом, что было ясно: с ногой у меня будут проблемы. И уже через несколько дней гипс стал впиваться в ногу в разных местах, жал и натирал до боли и отеков, да еще и дисциплинированно принял конфигурацию подушки, на которой лежала нога, незаметно углубившись под колено.

И вот, еще вчера я могла прыгать по коридору на костылях, радуясь тому, что, говоря языком врачей, вертикализировалась. Я уже сама садилась на кровати, могла дотянуться до бутылки с водой, до таблетки, могла сидя в полушпагате работать за компьютером – друзья подарили мне ноутбук, и я радостно принялась за работу – редактировала и переписывала материалы пресс-службы и свежим глазом вычитывала газету. Был у меня, конечно, и другой функционал, но сейчас, в больнице я могла только это.

И вот из-за наложенного гипса я опять заняла горизонтальное положение. Я опять не могла сидеть, подкладывать под себя «утку», делать минимальную гимнастику. Гипс отбросил мое выздоровление назад, снова вынуждая меня приспосабливаться к ухудшившимся обстоятельствам, испытывая силу духа.

Загипсованная нога размером от стопы до паха потяжелела килограммов на 10. Я сфотографировала ее и отправила знакомому редактору в Санкт-Петербург. Он в шоке через несколько минут отозвался: какой кошмар, вы в каком веке живете? Уже давно существуют импортные гипсы – пластиковые. Они гораздо легче российских.

Утром я спросила врача на обходе, почему мне намотали на ногу эту жесть? Почему не предложили сразу пластиковый, я бы заплатила! А сейчас я не могу ногой пошевелить, и под коленом гипс врезается, потому что неправильно высох!

В ответ мне было сказано, что вскрывать гипс сейчас и наматывать импортный нельзя – опасно, можно сдвинуть кости. А на счет неудобства… «Ищите положение ноги».

И я искала его отныне каждую ночь. Часов до двух-трех… Искала и думала…

Несмотря на то, что я никого специально не оповещала о своем положении, в моей палате была постоянная толчея, а два мобильника к вечеру дружно разряжались – «сарафанное радио» работало безотказно. Каждый день ко мне приходили коллеги и друзья, приносили еду, и мы подолгу громко хохотали, будоража соседние палаты и радуя медсестер: значит – выздоравливаю.

Друг приходил ко мне в больницу каждый день в свой обеденный перерыв. Думаю, что он чувствовал свою вину за то, что я упала и сломала ногу. Он совестливый и добрый человек. Я не хочу раскрывать его имя –зачем? Какая разница, как назвали его родители? Для меня куда важнее самой спустя полтора года наших отношений, определиться, кто он в моей жизни и зачем в нее так настойчиво прорывается. Может быть, он и есть мой Ален, которого я искала и видела в астральных снах много лет назад, заранее зная, что он женат и не может разрушить свою семью? Но как я должна была его узнать?

… Полтора года назад на Ставрополье проходили выборы в краевую думу. Я баллотировалась от КПРФ по партийному региональному списку.