Перелом (часть 1, 2)

Новые ракеты обеспечивали какое-никакое прикрытие наших войск, но основным все-таки было то, что во время наступления мы тренировали свой комсостав, которому предстоит в дальнейшем вести наступательные действия. Если на уровне частей для обороны мы уже имели полки и даже дивизии, то для атакующих действий с прорывом обороны, глубокими охватами, отражениями массированных контратак в глубине обороны — для таких действий командиров у нас еще не было. Да, командиры-оборонщики могли проводить контратаки, но на небольшую глубину, когда резервы расположены сравнительно близко, когда практически в любой момент можно нырнуть за свои укрепления или получить помощь. И "атакующие" командиры у нас тоже были — те, что могли проломить оборону, сманеврировать во вражеском тылу, чтобы вывести свою часть из-под удара или, наоборот, ударить по подвернувшейся немецкой части. Но эти командиры пока действовали только на уровне батальонов, пусть порой и усиленных. Но у этих батальонов не было достаточно ударной мощи, а сведение нескольких батальонов во временные группы не давало должного эффекта — слишком много времени тратилось на согласование действий между комбатами. Даже введение оперативных управлений, что координировали боевую работу по какому-либо направлению, лишь ненамного увеличивало эффективность действий. Нужна была слаженность всех подразделений части, а она могла быть достигнута лишь под единым и, самое главное, постоянным, долгосрочным командованием. По крайней мере, у нас по другому пока не получалось. Да, для отражения немецкого наступления этих возможностей хватало — перемалывание наступающих фрицев более менее сносно шло уже второй год. Но когда-то надо было и наступать, да и скорость пополнения немецких частей — за счет массовой мобилизации не только в Германии, но и других странах — все больше обгоняла рост их потерь. Требовалось проводить большие операции по окружениям, чтобы вырывать из немецкой армии сразу большие куски — мелочевка в роту-батальон нас уже не устраивала.

Так что, тогда как часть сил засела в укрепрайонах и отдельных ротных и батальонных опорных пунктах, другая готовилась к маневренным боям на новом уровне. Нам хотелось, чтобы как можно больше командиров, что подавали надежды, получат опыт атакующих действий сравнительно большими силами, а, значит, с увеличенными возможностями по маневру отдельными подразделениями, причем разными по составу и назначению. А это резко повышает вариативность действий, то есть когда ведение боя усложняется чуть ли не на порядок. Ведь до этого мы если и контратаковали, то небольшими силами и на небольшую глубину. Основным нашим тактическим приемом была оборона, а если и шел маневр, то в пространстве, относительно свободном от сил противника — прошел через леса, сел в засаду, нанес урон — и мотать, пока не накрыли. Пора было выходить на следующий уровень.

Но кидать их в воду и смотреть, выплывут ли, мы не собирались. Отобранные командиры несколько месяцев попеременно играли в штабные игры и проводили маневры реальными частями, так что сейчас для всех для них настала экзаменационная пора. Ведь контрудар предполагает, что инициатива находится у противника, он атакует. И как он себя поведет, заранее неизвестно. Можно только предугадать его действия исходя из местности — где-то пройдут танки, а где-то — только пехотные подразделения, где-то можно провести большие грузовые колонны, а где-то дороги настолько слабые, что их поверхность быстро разрушится под многочисленными шинами и гусеницами. И только сама по себе местность является более-менее постоянным фактором, на который, тем не менее, влияет еще один более-менее случайный фактор — погода. А уже силы и средства — факторы переменные — фрицы могут не знать о численности наших войск на тех или иных участках, причем они могут ошибаться как в большую, так и в меньшую сторону, соответственно, они могут кинуть средств больше, чем требуется для прорыва нашей обороны, или же вообще не пойти куда-то. Мы точно так же можем не знать о каких-то немецких частях — эти гады за два года научились сносно маскироваться — и создавать ложные колонны, чтобы ввести в заблуждение воздушную разведку, и вычищать леса от наших ДРГ — нас накрывал все более плотный "туман войны".