Перелом. От Брежнева к Горбачеву

У меня было с ним не мало встреч. Он много внимания уделял Стокгольмской конференции с её проблемами укрепления безопасности в Европе и во многом благодаря ему мы стали выходить там на компромисс.

На похороны Пальме Москва решила послать одного из самых близких соратников Горбачёва того времени — председателя Совета министров Н.И. Рыжкова. В Стокгольме он встретился с госсекретарём США, который приехал в шведскую столицу с той же миссией. Широким жестом Рыжков пригласил его в советское посольство, где и был продолжен диалог о встрече в верхах. Беда только, что Рыжков был плохо знаком с правилами дипломатических игр и потому  начал разговор в своем амплуа «плачущего большевика»:

— Откровенно говоря, нам непонятно, что происходит. Казалось, женевская встреча Горбачева и Рейгана дала хороший старт. Мы надеялись, что после нее станут активно развиваться деловые отношения во всех областях, и прежде всего в сфере обеспечения безопасности. Наметились две перспективные темы для диалога. Это — прекращение испытаний ядерного оружия и ликвидация РСД. Однако ничего не получается. Вы предлагаете этим летом провести встречу в верхах, но ничего не говорите, чем ее наполнить. Я заявляю вам предельно откровенно — мы не понимаем, куда вы ведете дело.

Величаво и холодно Шульц разыграл свою роль:

— У этой медали есть оборотная сторона. Нам тоже непонятно, что происходит. Перед нами широкий спектр проблем (тут Шульц начал перечислять все проблемы от культуры и вопросов разоружения до прав человека и региональных проблем). Прошу передать в Москву, что мы хотели бы провести продуктивные переговоры по всему спектру, как об этом говорили в Женеве. Я согласен, что встреча на высшем уровне должна быть хорошо подготовлена, потому и назвал эти проблемы. Но надо установить дату встречи. Она будет своего рода двигателем процесса. Мы высказали свои предложения и ждем ответа.

Рыжков(обеспокоено): Но чем наполнить эту встречу? Какие конкретные результаты она даст?

Шульц (холодно) : Что я могу доложить президенту?

Рыжков: Я сам задаю этот же вопрос. Что я доложу Генеральному секретарю?

Шульц: Могу я доложить президенту, что ваша позиция состоит в том, что вы не будете договариваться о дате саммита, пока мы не выработаем удовлетворительное соглашение по запрещению испытаний и ликвидации РСД? Если это так — нас ждут большие трудности.

Рыжков: Я повторяю то, что было сказано Горбачевым на XXVII съезде: значение следующей встречи в верхах — в практических результатах на наиболее важных направлениях ограничения и сокращения вооружений.

На этом расстались. Но когда Шульц ушел, Рыжков попросил нас задержаться и сказал с явным облегчением:

— Уф! Как мы его прихватили! Он нам рассыпал по столу мелочь, а мы его двумя главными вопросам крепко прижали. А выдержку из доклада Горбачева на съезде я вовремя привел. Это для него было новым. Я уверен, что он в подлиннике и не читал. Поэтому и ответить не мог.

В общем, из Стокгольма он уезжал с чувством победителя.

НОВОЕ ТАНГО