Переломы

Он сидит по-турецки, связанный. Толстая пеньковая веревка, охватывающая затылок, удерживает скрещенные впереди ноги, вынуждая его оставаться в согнутом положении, в позе абсолютного подчинения. Пересохший рот заткнут тряпкой, закрепленной изоляционной лентой.

Ужас.

Он не один. Еще три человека с обритыми головами, два мужчины и одна женщина, занимают остальные углы подвала. Они тоже одеты в черные комбинезоны. Они тоже измучены усталостью, холодом, голодом, жаждой, накачаны наркотиками. Один из них пользуется особым вниманием, потому что он привязан иначе. Стоя, в полуметре от известняковой стенки. Запястья онемевших рук, поднятых над головой, зажаты в металлических кольцах, прикрепленных к свисающим сверху цепям.

Это страшно.

В центре помещения лежит свернутый и закрепленный на концах клейкой лентой кусок черного брезента. В нем угадывается человеческое тело…

Из подземелья доносится шум отодвигаемой решетки. Потом шаги. Александру удается чуть лучше разглядеть, что его окружает. Он различает распятие, нарисованное на камне. В глубине стоят старые деревянные скамьи, разбухшие от сырости. А под списками имен — Маклорен, Томпсон, Кларкс, Натанс, — лики Христа.

Часовня… Подземная часовня.

В центре появляется фигура, человек, расставив ноги, встает над брезентовым свертком. Перед собой он кладет завязанный коричневый мешок. Мешок странным образом шевелится. На нем образуются выпуклости, впадины, внутри происходит какое-то движение.

Впервые с момента своего заточения Александр может кое-как разглядеть своего мучителя. Он невысок, на нем просторная плотная одежда, толстая куртка, черные перчатки и капюшон.

— Следователи в ЦРУ очень любят повторять: «Если они невиновны, бейте их, пока они не окажутся виноватыми». А вы отнюдь не невиновны. В этом вся разница.

Человек в капюшоне отступает, разрезает ножом клейкую ленту, удерживающую брезент, и резким движением разматывает слои пластика. Из свертка вываливается нечто черное и твердое.

Труп человека. Окоченевший в позе зародыша, напоминающий какое-то животное.

Жюстина Дюмец на северной стороне отводит глаза, бритый человек на западе дрожит, человек, подвешенный на востоке, выглядит насмерть перепуганным. Что касается Александра… он в шоке.

И вдруг из темноты, откуда-то сзади, слышится вскрик. Короткий, как икота.

Этот крик доносится не из камер. Незнакомый женский голос.