Перемена мест

В ту же минуту на телеэкране возник, как по заказу, депутат Госдумы Луговой. Всего пару лет назад, еще до своего помешательства, он был отличным публицистом и блистал в перестроечных журналах. Когда я еще работал в МУРе, то лично спер из кабинета майора Окуня экземпляр «Нового мира» с одной из статей Анатолия Лугового. Не для себя, конечно, украл, а для ребят из отдела: тогдашнее милицейское начальство все равно журнал не читало, а просто любило держать голубенькие книжки от рядового состава подальше. Чтобы, значит, рядовой состав ненароком не усомнился в наших идеях. Совершенно было непонятно, зачем же тогда вредный журнальчик в МУРе вообще выписывали? Меня долгое время всерьез занимал этот вопрос. Ну, не для того же, чтобы в холодную погоду топить им камин в генеральских апартаментах?…

– Дорогие друзья! Братья и сестры! – заорал с экрана теперешний Луговой. – Мы, представители законодательной власти, выражаем глубокое возмущение антиконституционными действиями Генеральной прокуратуры, точнее, волевым решением господина Саблина, не позволяющего…

Камера показала старушек с плакатами, потом парней в задних рядах. Старушки внимали оратору, затаив дыхание и уставившись на него во все старушечьи глаза. Парни, как я заметил, улыбались, лениво переговаривались, но, когда надо, устраивали оратору овацию. Я подумал, что каждая такая массовка наверняка влетает компании «ИВА» в крутую копеечку.

– …И если не уважаемый мною Генеральный прокурор не выступит сегодня на вечернем заседании Госдумы с подробными разъяснениями… – продолжал надсаживаться на экране Луговой.

Я почти явственно увидел в его ушах развесистые зеленые бананы.

– Переключите на тринадцатый канал, – попросил я птичку, содрогнувшись. – Пожалуйста, Жанна Сергеевна!

Птичка усмехнулась и переключила кнопки на пульте. Возник веселый ведущий «Чертовой дюжины».

– …А вот еще одно происшествие, – жизнерадостно сообщил он нам. – Найден мертвым в своей машине генеральный директор книготорговой фирмы «Клязьма» господин Федор Петрищев…

Разрази меня гром! Я опешил, потом невежливо выхватил из рук птички пульт и прибавил звук. Нет, мне не послышалось: во весь экран уже показывали безжизненное лицо моего заклятого друга из «Клязьмы»; на лбу у Феденьки-гранатометчика зияла красная вмятина. Веселый комментатор где-то за кадром рассказывал о петрищевской фирме. Все это я и раньше знал, просто при жизни Петрищева о репутации «Клязьмы» вслух предпочитали не распространяться. По версии «Чертовой дюжины» выходило, что Петрищева кончили лианозовские книголюбы, с которыми «Клязьма» вместо баксов пыталась расплатиться тремя кумулятивными снарядами. Версия была красивая, даже убедительная, но я-то знал, что все это чепуха. Пуля в голову – это, извините, не лианозовский стиль: те бы, скорее, разворотили петрищевскую машину из базуки. Но тогда кто же рискнул? И как аккуратно…

На экране возник общий план, и я присвистнул. Оказывается, машина с мертвым Федором была найдена в моем районе! Почти на подъезде к моему дому, буквально в сотне метров от зеленых насаждений, откуда я только позавчера выслеживал пятнистых охотников на меня. Неужто постарались эти ангелы-хранители в камуфляже? Но почему!? Приняли Петрищева за меня? Или хозяин «Клязьмы» просто намозолил им глаза и они решили кокнуть надоедливого типчика с гранатометом?… Ничего не понимаю.

Птичка осторожно кашлянула, я искоса взглянул на нее, потом снова на экран.

– Это был тот самый, который позавчера гнался за тобой на «тойоте»? – деликатным шепотом поинтересовалась Жанна Сергеевна.

Я кивнул, подумав про себя, что становлюсь чрезмерно болтлив: прямо как покойный Кремер. Телекамера снова приблизилась прямо к петрищевскому лицу, точнее, к самой-самой красной вмятине на лбу. Я невольно отвел глаза.

– Тогда это хорошие новости, – задумчиво сообщила в пространство птичка. – Больше он не будет тебя обижать…

– В принципе, да, – пробормотал я. – Хотя такая новость для меня несколько неожиданна…

– Новости и обязаны быть неожиданностью, – продолжила свою мысль Жанна Сергеевна. – Хорошие – приятной, плохие – наоборот. Лично я выбираю приятную. Разве не так?

Я пожал плечами. Спорить тут было не о чем, хотя я не мог отделаться от тягостного чувства. Словно какая-то грозная сила, типа Фатума, вдруг вздумала заслонить меня своим богатырским плечом. Я не имел ничего против Фатума и тем более его подружки Фортуны. Но я предпочитал организовывать свою судьбу самостоятельно, надеясь не столько на везение и на вдруг, сколько на собственные силы. Птичка рассуждала чисто по-женски; мне же, как мужчине и как сыщику, не следовало быть фаталистом. Если я стану планировать счастливые случаи, то пиши пропало. Хочешь уповать во всем на промысел Божий – лучше сразу меняй профессию, пока жив. Как говорил мой бывший начальник: хороший сыскарь не станет заниматься богоискательством…