Перемена мест

Встречу нашу организовала не иначе как госпожа Фортуна. Месяцев семь назад, когда я расследовал дерзкую кражу из «Олимпийца» (по понятным причинам милицию к этому делу не подключили), мне срочно понадобился знающий консультант по электрическим делам. Я предполагал, что похитители намудрили что-то с сигнализацией, но как им это удалось — я понятия не имел. В одно прекрасное утро я, направляясь в «Олимпиец», вышел на станции «Проспект Мира» и собирался уже подняться из подземного перехода на свет божий, как вдруг заметил в темном углу перехода пренеприятную картинку: двое жлобов, похожих на гоблинов, неинтеллигентно прижимали к стенке высокого очкастого парня с портфелем, по виду похожего на студента. Парень затравленно озирался: орать «Караул! Грабят!» ему гордость не позволяла, а ждать, что кто-то по собственной воле придет ему на помощь, было по меньшей мере глупо. Честно говоря, я даже не уверен, что кто-то в этом переходе мог отреагировать на крик. Наши люди, услышав «Грабят!», сегодня предпочитают уносить ноги — чтобы их самих не ограбили. А уж о том, чтобы еще и вступиться за ограбленного, — и думать забудьте — дураков нету.

Делать нечего: пришлось мне самому стать этим дураком. Терпеть не могу, когда двое жлобов на одного очкарика. В младших классах я сам был очкариком. Мрачное было время, доложу я вам.

Я мысленно приготовился к тому, что сейчас придется помахать кулаками, вздохнул глубоко и произнес в спину жлобам:

— Пре-кра-тить.

Жлобы с интересом повернулись на мой голос, и я немедленно понял, что в этот раз все обойдется безо всякой драки. Одного из псевдогоблинов я не знал, зато другой — главный в этой парочке — был мне прекрасно известен. Саня Кролик, бывший рэкетир из команды Мурзы, в настоящее время — свободный художник. Не далее как полгода назад Чертановский муниципальный суд отвесил Кролику три года условно — за соучастие во взятии табачного киоска точно в таком же подземном переходе. Во времена, когда Кролика судили, я еще работал в МУРе, и Саня теперь мог поверить, что я — один из немногих, способных превратить его условный срок в безусловный.

— Те че, деловой? — начал было наезжать на меня второй жлоб, но тут же, жалобно пискнув, замолк, потому что получил от Кролика увесистый пинок локтем в бок.

— Прощенья просим, босс, — покаянным голосом проговорил Саня. — Ошибочка вышла. Этот гражданин просто неправильно нас понял…

Не знаю уж, из каких закоулков кроличьего сознания выплыло это дурацкое словечко «босс» — очевидно, осело в памяти после просмотра по видео какого-нибудь фильмеца штатского производства. Важно, что Кролик его по глупости произнес, а внимательный Цокин (очкариком был как раз он) — услышал.

— Короче, Кролик, — с нажимом сказал я. — Если вы здесь еще когда-нибудь… Ну, ты меня понял.

— Все, нас уже нет, — мигом сообразил Кролик и, подхватив за руку ошеломленного приятеля, стремительно исчез из перехода.

Спасенный очкарик так и остался стоять у стены, во взгляде его растерянность сочеталась с уверенностью в самой страшной своей догадке.

— Так вы и есть босс? — тихо поинтересовался он, рассматривая меня с благоговейной опаской.

— Ну, вроде того, — небрежно согласился я, пока не понимая, к чему он клонит.

Как видно, спасенный из кроличьих лап юноша смотрел те же, что и сам Кролик, дурацкие боевики. Поэтому он, не долго думая, схватил мою руку и поцеловал ее.

— Готов служить вам, босс. Меня зовут Алексей Цокин. Я мастер в Мосэнергонадзоре…

У меня хватило ума сообразить, что парень не валяет дурака, а говорит совершенно серьезно. Первой моей реакцией было немедленно обратить все в шутку, однако место работы Цокина меня весьма заинтересовало. В конце концов, если ему приятно считать меня крестным отцом — пусть на здоровье считает.

— Зови меня дядя Яша, — ответствовал я — То, что ты мастер, это славно. Нам нужны мастера? Ты сейчас торопишься куда-нибудь?

— Нет-нет, — объяснил тут же Цокин, хотя наверняка шел на службу.

— Тогда пошли со мной, — пригласил я. — Есть дело.

Через пятнадцать минут мы были в «Олимпийце», где бедняга Алексей окончательно уверился в моем непререкаемом мафиозном статусе. «Олимпийские» секьюрити разговаривали со мной так уважительно, что у Цокина не осталось уже никаких сомнений в том, что я как минимум контролирую весь этот район и окрестности. На самом деле охранники в «Олимпийце» оказывали мне почтение, зная о моем приятельстве с «олимпийским» шефом (он, собственно, и нанял меня для этого расследования). Словом, в этом забавном пасьянсе все карты легли одна к одной, а поэтому я решил довериться судьбе. Мафия — так мафия. Хоть горшком называйте.