Перемена мест

— Я после того на лося не хожу, — он утер мятым клетчатым платком обширную лысину, переливающуюся на солнце капельками пота, словно хрустальная люстра. — Теперь по мелочи — уточка, тетерев, глухарь. Да и то с засидки… На зайца по зиме могу. Может, старый стал?

Плетнев бросился разубеждать, доказывать, что Лузан еще о-го-го! И на медведя сдюжит, и на кабана.

— Да не, уходят мои годы, — с долей мужественного кокетства возразил Лузан и решил, что пора уже переходить к основной теме: — А ты?

— Пару раз на кабана ходил. Времени нет, — с наигранным равнодушием ответил Плетнев, отправляя в рот кусок лимона вместе со шкуркой. Втайне сожалея, что другой закуски столичный шеф не предусмотрел.

Антон Романович не стал распространяться, что причина столь редких вылазок вовсе не нехватка времени, а любимая жена. К лосихам и кабанихам уже ревнует! И самое обидное — совершенно безосновательно. Нет между Плетневым и лосихами абсолютно ничего. И тем более кабанихами.

— В Великозельске поохотишься, — мастерски подвел к главному Лузан и в очередной раз утерся платком, напоминавшим мокрую хозяйственную тряпку. — А охота там…

Лузан сложил губы куриной гузкой, поднес щепотку пальцев, изображая поцелуй, и, звонко чмокнув, щедро подлил в рюмки коньяк. Плетнев с тоской в глазах следил за движениями потенциального начальника. Пить совершенно не хотелось. Он у себя в Калининграде в этом виде спорта был небольшой мастер: боярыня Морозова и сама алкоголь не уважала, и подчиненных блюла, чтобы не спивались. Но и отказаться не решался. Вдруг Лузан увидит в этом признаки служебного несоответствия. В Москву же перевестись очень хотелось.

— Я с людьми договорился, свозят на охоту, примут по высшему разряду, — продолжал Геннадий Федорович, громко стукнув пустой стопкой по столешнице. — Леса там знатные. Зверья еще полно, не то что здесь. Охотников в лесу больше, чем кабанов. Не зря же понимающие люди на вертолетах в глубинку охотиться летают.

Поглядел на разморенного Плетнева, втайне мечтавшего побыстрее получить документы и покинуть гостеприимный кабинет, многозначительно подмигнул:

— Да и люди там душевные, редкой щедрости. А русалок найдут — твое дело молодое. Ну давай еще за встречу…

Снова хлопнув по столу пустой стопкой, Лузан потянулся, достал с рабочего стола папку с документами, передал Плетневу:

— Вот командировочное, вот материалы ревизии. Проверь все на месте, вызови кого надо. Ну ты знаешь… Полномочия есть.

Лузан расстегнул мундир, понизил голос — Феликса Дзержинского, конечно, давно на площади снесли, но чуткие глаза и уши никто не отменял:

— Палку только не перегибай, с людьми поласковей…

Поглядел на Плетнева выразительно, но понял ли калининградский медведь какой ревизии от него ждут? Сообразил ли, за какие профессиональные качества в командировку отправляют?

— По итогам проверки желательно вынести «отказной»… — добавил Лузан так тихо, что Плетневу пришлось читать по губам.

Кого-то из своих пытается прикрыть — сквозь алкогольный дурман прорвалась к Плетневу мыль. Жучара. Ему, Лузану, в результате благодарность будет в свободно конвертируемой, а Плетнева — сначала на охоту, а потом под танки? С доступными русалками в бане попарят? Какой обыватель не слышал об оборотнях в погонах? И Плетневу никак не улыбалось прославиться в этих волчьих рядах. Хотя хорошая охота, никто не спорит — дело классное. А все же Лузан — как есть жучара! Может, послать его деликатно, пока не поздно, да домой в Калининград махнуть? Но там дражайшая супружница Ирина… Из двух зол…

— Они отблагодарят, — односложно заверил Лузан, уловив сомнения коллеги.

— А если что-то серьезное? — Плетнев собрал в кулак остатки расползающегося сознания и строго взглянул в лицо Лузану.

Домой, в Калининград, абсолютно не хотелось. Да еще с пустыми руками. И без надежды на перевод. В Москву два раза не зовут!

Антон Романович, не торопясь, листал тонкую папку с материалами, изображая интерес. Тянул время. Ждал.

— Так и благодарность будет серьезной, — раздосадованный Лузан почти шептал. Кабинет, конечно, свой, но время такое — никто ни от чего не застрахован. — И не только охотой отблагодарят. Отблагодарят хорошо. Достойно.

«Понятно», — Плетнев кивнул. Значит, сильно накосорезили в Великозельске.

— Ладно, разберемся…

Он рассовал по карманам пиджака командировочное удостоверение, папку с материалами проверки. Это означало полную и безоговорочную капитуляцию закона перед прелестями провинциального городишки.

— Ты звони. И я тебя иногда тревожить буду, — деловито предупредил довольный исходом переговоров Лузан. — Ну давай еще по одной. На посошок…

Он ловко подхватил бутылку коньяка, разлил остатки.

Плетнев свою дань богу Дионису уже отдал и замотал головой. Перед глазами все медленно плыло, а впереди еще серьезное дело. Алмазное. Но Лузан расценил отказ, как стеснительность провинциала.

— Ты пей, не бойся. В поезде выветрится. Мы тебе полностью купе выкупили. А мне, Антон, знаешь ли, как-то неспокойно в последнее время, — уж совсем доверительно промолвил он. — Предчувствия дурные…

* * *