Перемени мою судьбу: запертые чувства (СИ)

   -- Я там тоже была. Одна из зонай умерла, та, которой совсем плохо было, а в твоей подружке немного магии обнаружилось. Как я поняла, есть надежда на то, что она оклемается, -- поделилась я новостями, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

   -- Да? Хорошо, -- голос прозвучал отчуждённо.

   -- А с тобой всё хорошо? Ты как будто не рада.

   -- Рада конечно. Просто... Рита, а расскажи мне о том месте, откуда ты пришла. Ты мне обещала, -- перевела она разговор на другую тему.

   -- Ну, раз обещала, расскажу. Слушай...

   Глава 21. Яу

   За три сотни лет Умилинелия полностью изучила замок и знала здесь каждый уголок, тем более что стены для неё не были преградой.

   -- Есть у меня одно любимое место, пошли - покажу. Заодно с Хопом познакомлю, -- тараторила богиня.

   -- Тем, который за ньямами присматривает? Так я его уже видела, -- удивилась я.

   -- Нет, -- её переливчатый смех был подобен бубенчикам на детской погремушке, -- такого Хопа ты точно не видела. Пойдём.

   Мы переместились совсем не далеко, пару раз прошли сквозь стены, и оказались в точной копии живой комнаты, той, которая была в храме, только поменьше. Здесь были те же длинные лотусы, голубые линелии, пушистые облачка игольчатой миришки, пятнистая фаха спускалась бело-зелёной волной с верхних горшков, прикреплённых почти у потолка, тук-тука топорщила сочные листики-палочки. Справа в самом большом горшке рос тютюшник, меньшего размера, чем храмовый, зато так же обильно цветущий. Мне всегда нравился его аромат, но сейчас я не чувствовала запахов. Жалко.

   Погоревать не дала Мила, она устремилась к странной двери, почему-то не выкрашенной в белый цвет. "Но это же неправильно", -- хотела возмутиться я, но не успела. Дверь распахнулась и на пороге показалась красивая... зонайя? Нет, слишком большая. Тогда ньяма? Тоже нет, уж больно взгляд разумный и глаза голубые. Женщина! Вспомнилось слово, которым Рита объединяла людей по (как она выразилась) половому признаку.

   Женщина прошлась по живой комнате, осматривая растения, некоторые полила, у некоторых отщипнула лишние побеги. Нас она не замечала. Ну, меня-то понятно, но и Милу тоже! Значит, богиню могут видеть не все.

   -- Красивая, да? Пойдём, ещё кое-что покажу.

   Она забежала за странную дверь. Я проскользнула следом. За дверью оказалась самая удивительная комната из тех, что мне довелось повидать. Все предметы повторяли и дополняли друг друга. Умело нарисованные голубые цветы линелии струились по занавеске, перетекали на изголовье кровати, оттуда на стены и шкаф. Почти вся комната была светло-коричневой, но из-за разницы оттенков не казалась скучной, наоборот - красивой и уютной.

   -- Ну, где ты там? -- Мила нетерпеливо притопнула ножкой, подзывая меня к маленькой кроватке, которую я не сразу заметила. Из-за решётчатых стенок кроватки умными голубыми глазёнками на меня смотрела годовалая... зонайя?

   -- Хорошенькая девочка, правда? -- она просунула руку в отверстия деревянной решётки и потрепала малышку по голове, -- Ириния ли сокращённо Иря. Родители решили дать ей нормальное имя, как раньше.

   -- Родители?

   -- Ну да! Оу (ты её только что видела) - её мама.

   -- Повезло ей, у неё есть мама, -- где-то внутри возникло странное скребущее чувство.

   -- Ага, -- согласилась Мила, -- а Хоп папа. Кстати, где мой кормилец? Запаздывает что-то.

   Такого Хопа, какой вошёл в дверь, я действительно до этого не видела: прямой взгляд, твёрдая походка, уверенные движения. Теперь он мало походил на дорпа, скорее на мага, только глаза не голубые, а светло-карие. Новый Хоп прошёл к шкафу, что-то достал, что-то положил, развернулся к столу. В этот момент Иря требовательно заплакала и потянула ручонки вверх.

   -- Оставили одну без внимания? И мамы нет, и мальчишки разбежались. Ах, ты ж, моя деточка, ах ты ж моя красавица, -- этот совсем неправильный дорп, счастливо улыбаясь, прошагал к кроватке и достал из неё Ирю, она довольно загукала и потянулась ручками к его лицу, -- ах ты ж моя егоза!

   Хоп качал Ирю на руках, иногда легонько подбрасывая кверху, и судя по ответной реакции, ей это нравилось. Вскоре к ним присоединилась мама. С тёплой и немного печальной улыбкой она встала рядом, поцеловала Хопа, погладила по голове Ирю. Несколько мгновений они так и стояли, улыбаясь друг другу. А у меня внутри усиливалось то новое щемящее чувство. Как жалко, что в моей жизни не было такой мамы и такого папы, лишь всегда бесстрастные жрецы, да их безразличные помощники.

   Я оглянулась на Милу. Богиня тоже улыбалась, и даже немного светилась тёплым желтоватым светом. Заметив мою заинтересованность, она подмигнула:

   -- Вот так и живу. Когда они смотрят на своих детей, то испытывают радость, я собираю её, этим и питаюсь. Без Хопа меня давно бы не стало.

   -- А они не...

   -- Нет, -- тут же поняла мои тревоги Мила и поспешила успокоить, -- они этого даже не замечают. А я им иногда показываюсь, обучаю, за детьми присматриваю, иногда лечу. На большего моих сил сейчас не хватает.

   -- А раньше хватало?

   -- Эх, раньше! Раньше на всё хватало.

   -- А что ты тогда делала?