Перемените обстановку. Не упусти свой шанс. На грани смерти

Я положил трубку и еще раз тщательно продумал весь ход беседы со Стеллой Хоук. Кажется, осечки не должно быть, но оказалось, что всего я не мог предусмотреть.

Ровно в три часа в мой кабинет резко вошла Стелла Хоук.

— Что это за шутки, шериф? — начала она вместо приветствия.

— О, это не шутки, миссис Хоук, — спокойно произнес я. — Прошу вас, садитесь, и мы с вами побеседуем.

Она села на стул, перекинула ногу на ногу, достала золотой портсигар и закурила. Внешне она была спокойна, только легкое подрагивание сигареты в ее длинных холеных пальцах выдавало ее волнение.

— Я слушаю вас, шериф, — сказала она.

— Понимаете, миссис Хоук, есть неопровержимые доказательства того, что в ночь ограбления вас не было дома.

— Это слова Джо Наумана? — усмехнулась она.

— Нет, миссис Хоук, — усмехнулся и я. — Нет, я на дохлую лошадку не ставлю. Есть свидетели, которые подтвердят, когда вы выехали из дома в ту субботу, и которые видели вас вне дома, когда вы, по вашим словам, были в спальне. К тому же, вы кое–что забыли, — я вытащил из кармана тюбик губной помады и положил его на стол. — Или вы скажете, что это не ваша?

Лишь на какую–то долю секунды что–то мелькнуло в ее глазах, но затем она вновь овладела собой и отвечала тем же ровным, чуть с оттенком превосходства, голосом:

— Конечно, моя. Я думаю, что вы случайно захватили эту помаду во время своего последнего визита к нам. — Она усмехнулась. — Я повторяю, случайно, так как даже не могу допустить мысли обвинить всеми уважаемого шерифа в краже. От своих же слов я не откажусь:

— я находилась в спальне, что подтверждает и мой муж, или вам этого недостаточно?

— Мне было этого достаточно, миссис Хоук, но… — Теперь я сделал паузу, затягиваясь сигаретой и наблюдая за ней. Она выдержала это время, а поэтому я закончил:

— Но не могли бы вы мне ответить, как ваш муж может свидетельствовать, что вы находились в спальне, когда он сам в ту ночь был в клубе «Зорро» в Майами?

Она промолчала, а я продолжал:

— Конечно, это не самый фешенебельный, но достаточно посещаемый клуб, а поэтому его и сопровождавшую его женщину… Простите, миссис Хоук, но я хочу вас сразу предупредить, что это были не вы. Да, и сопровождавшую его женщину видело довольно большое количество людей.

В ее глазах мелькнули искорки страха и ненависти.

— А где же эти люди, шериф? — вызывающе спросила она.

— О, не спешите, миссис Хоук, если я доведу расследование до конца и дам делу официальный ход, то все свидетели будут на месте. Тем более, что вашему отцу звонил женский голос…

— С тем же успехом вы могли подозревать Джулию, — усмехнулась она.

— Нет. Джулия была в это время в Майами.

— А это так далеко?! — деланно удивилась она. — Значит, для Джулии то, где она находилась, — алиби, а для моего мужа это повод к обвинению в преступлении. За сколько можно доехать из Майами в Делрэй–Бич?

— Ну, минут за сорок, — не ожидая такого напора, ответил я.

— Вот видите, шериф, это не логично. Тогда вам придется подозревать и Джулию, или вам этого не хочется?

— Дело в том, миссис Хоук, что есть и еще некоторые обстоятельства, которые свидетельствуют не в вашу пользу. И только уважение к вашему отцу остановило меня от передачи всех данных прессе.

— С каких это пор вы, шериф, стали уважать моего отца? — усмехнулась она.

— И вообще, что вы хотите добиться своей беседой со мной?

— Я вижу, что вы достойный противник, миссис Хоук, — сказал я, — и должен это признать, а поэтому у меня к вам есть деловое предложение. Вы, как старшая дочь, говорите с отцом, чтобы он дал согласие на наш брак с Джулией, ну а мне уже будет как–то неудобно выносить все наши семейные недоразумения на суд прессы и общественности.

— Это что, шантаж? — спросила она.

— О нет, только деловое предложение, — ответил я.

— И кто еще знает все эти ваши данные? — спросила она.

— Пока, — я выделил это слово, — только я.

— А лейтенант Рейлан? — спросила вновь она.

— Нет, я повторяю, пока только я. Я все это узнал по своим личным каналам.

Она на некоторое время задумалась, а потом сказала:

— Простите, шериф, но мне нужно время, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию. Надеюсь, что день отсрочки до того дня, когда я назову вас своим родственником, не будет для вас слишком большим сроком?

— Иными словами, — сказал я, — вы хотите получить день на размышления, да?

— Вы поняли совершенно верно. Я отвечу вам завтра. Вас это устраивает?

— Вполне. Но если меня не будет в Делрэй–Бич, то можете начать переговоры со своим отцом. А потом, когда я вернусь, уведомите меня.

— А далеко вы собираетесь уехать, если это не секрет? — спросила она.

Я хотел ответить, что в Нью–Йорк, но какое–то чувство осторожности заставило меня изменить ответ.

— Я хочу поехать проведать свою тетушку в госпитале в Мейконе, если сегодня ночью доктор Стейли вновь позвонит и сообщит, что ее состояние ухудшилось. — Я усмехнулся. — Как видите, я вам все сообщаю уже чисто по–родственному…

Ее лицо все так же ничего не выражало, скрываясь под маской надменности.

— И последний вопрос, шериф, — сказала она, — надеюсь, эта беседа не записывалась на магнитофон?