Перемените обстановку

Наши взгляды встретились и он сказал, понизив голос до шепота:

– Говоря неофициально, приятель, на вашем месте я поскорее убрался бы из этого города. Простофили, которые берутся помогать мисс Бакстер, долго не выдерживают, и мы ничего тут не можем поделать. Я, конечно, говорю неофициально.

– Он случайно не из банды Джинкса? – спросил я и повернулся к парнишке, который сидел, наблюдая за нами.

– Верно.

– У него кровь.

– Угу.

– Что с ним случилось?

Взгляд свиных глазок стал отчужденным. Я понял, что надоел ему.

– Вам-то какая забота. Если вам нечего больше сказать, шагайте отсюда, – и он снова принялся катать свой карандаш.

Я подошел к парнишке.

– Я работаю у мисс Бакстер, – сказал я. – Мое дело – помогать людям. Могу я чем-нибудь помочь...

Я не успел договорить.

Парнишка плюнул мне в лицо.

В течение следующих шести дней не произошло ничего примечательного. Дженни появлялась, бросала на стол желтые формуляры, озабоченно спрашивала, нет ли у меня каких-нибудь затруднений, и снова убегала. Меня поражало, как она может поддерживать такой темп. И еще мне казалось странным, что она вечно носит одно и то же невзрачное платье и не заботится о своей внешности.

Я перепечатывал сводки, классифицировал их, заносил на карточки и продолжал наводить порядок в картотеке...

Очевидно, разошелся слух, что я стал официальным помощником, потому что старые, увечные и немощные стали приходить ко мне со своими заботами. Большинство пыталось надуть меня, но я спрашивал у них фамилии и адреса, вкратце записывал суть их жалоб и обещал поговорить с Дженни. Когда в их бестолковые головы просачивалось, что им не удалось меня обвести, они начинали обращаться со мной по-приятельски и дня четыре мне это нравилось, пока я не обнаружил, что их болтовня не дает мне работать. После этого я не давал им засиживаться.

К своему удивлению я находил, что мне нравится этот странный контакт с миром, о существовании которого я раньше не догадывался. Для меня явилось полной неожиданностью письмо от Сидни Фремлина, в котором он спрашивал о моих успехах и когда я собираюсь возвращаться в Парадайз-Сити.

Лишь читая письмо, я осознал, что забыл Парадайз-Сити, Сидни и шикарный магазин с его богатой клиентурой. Вряд ли имело смысл описывать Сидни мои занятия в Люсвиле. Скажи я ему о них, от слег бы в постель от отчаяния, и потому я написал, что думаю о нем (я знал, как он обрадуется этому), что мои нервы по-прежнему в плохом состоянии, что Люсвил обеспечил мне перемену обстановки и что я скоро снова ему напишу. Я надеялся этим успокоить его, примерно, на неделю.

На шестой день все переменилось.

Я пришел в офис, как обычно, около девяти. Входная дверь была открыта настежь. С первого взгляда было ясно, что замок сломан. Плоды моих шестидневных трудов, старательно отпечатанные сводки и карточки были грудой свалены на пол и облиты смолой. Нечего было и думать что-нибудь спасти – смолу ничем нельзя было смыть.

На столе красовалась надпись, сделанная моим красным фломастером:

«Дешевка, убирайся домой».

Меня удивила собственная реакция. Думаю, обычный человек испытывал бы гнев, чувство безнадежности, а может быть бессилия, но я реагировал иначе. Я похолодел и на меня нахлынула неведомая до тех пор злоба. Я посмотрел на свою работу, погубленную глупым, злым юнцом, и принял его вызов: «Ты со мной так, и я с тобой так же».

На уборку ушло все утро. Я торопился, не желая, чтобы Дженни узнала о случившемся. К счастью, этот день отводился у нее для посещений, и я не ожидал ее раньше пяти часов вечера. Я принес банку бензина и отчистил пол от смолы. Испорченные сводки и карточки я снес в мусорный бак.

Появлявшимся несколько раз старушкам я говорил, что у меня нет для них времени. Они изумленно смотрели на погром и уходили. Одна из них, толстуха, лет под семьдесят, задержалась в дверях и наблюдала, как я отмываю пол.

– Я сделаю это, мистер Ларри, – сказала она. – Я к этому привычней.

Наверно злость в моем взгляде, когда я поднял голову, испугала ее. Она ушла.

К четырем часам я закончил уборку. На телефонные звонки я не обращал внимания. Сев за стол, я снова принялся за картотеку. В четверть шестого прибежала Дженни. С усталым видом она опустилась на стул по другую сторону стола.

– Все в порядке? – Она принюхалась. – Бензин? Что-нибудь случилось?

– Маленькое происшествие... пустяки, – сказал я. – Как у вас?

– Нормально... как всегда. О вас начинают говорить, Ларри.

Вы нравитесь старушкам.

– Это шаг в верном направлении. – Я откинулся на спинку стула. – Расскажите мне о Страшиле. У нас есть на него карточка?

Она застыла, не сводя с меня глаз.

– Нет. А почему вы спросили?

– Есть у нас что-нибудь на него? Где он живет?

Она продолжала пристально смотреть на меня.

– Зачем вам понадобилось знать, где он живет?

Я выдавил небрежную улыбку.

– Я тут думал о нем. Интересно, нельзя ли найти с ним контакт, не сумею ли я как-нибудь поладить с ним... я имею в виду – подружиться. Как вы думаете?

Дженни покачала головой.