Перемены

Вернемся к событиям того дня, когда я, прислонившись к стене, наблюдал, как Большеротый Лю и Лу Вэньли играют в настольный теннис. Учитель Лю игроком был средненьким, но страстно любил настольный теннис, особенно ему нравилось соревноваться с девочками. Все девочки, которых отобрали в школьную команду, были далеко не уродинами, а Лу Вэньли среди них и вовсе самая красивая, а потому учитель Лю предпочитал играть с ней. Подавая, учитель Лю невольно разевал свой огромный рот, но не просто разевал – из его глотки раздавались странные квакающие звуки, словно внутри поселилось несколько жаб. Когда учитель Лю играл в настольный теннис, на него было неприятно смотреть, да и слушать тоже. Я знал, что Лу Вэньли очень не хотелось играть с учителем Лю, но он член администрации школы, так что она не смела отказаться. Поэтому, когда она играла с учителем Лю, на ее лице появлялись отвращение и брезгливость, а движения становились размашистыми и небрежными. Я столько всего наболтал, чтобы обрисовать вот такую драматическую сцену: учитель Лю, разинув свой большой рот, с кваканьем подал мяч, Лу Вэньли кое-как отбила, и тут блестящий белый шарик, словно бы обретя зрение, залетел прямиком в рот учителя Лю. Зрители на мгновение остолбенели, а потом расхохотались, у одной учительницы по фамилии Ма лицо, и так красное, от смеха стало алым, как петушиный гребень. Даже Лу Вэньли, которая сначала стояла с кислым видом, тоже хихикнула. Только я не смеялся, я был ошеломлен, как могло так получиться, и вспомнил историю, которую поведал дедушка Ван Гуй, известный в деревне рассказчик. Когда Цзян Цзыя[14] волей судьбы опустился на самое дно, то, взявшись торговать мукой, попал в страшный ураган; когда решил продавать уголь, то зима выдалась теплой, тогда бедняга лег навзничь и издал протяжный вздох, и тут ему в рот попал птичий помет. Ровно через двадцать лет, осенью 1999 года, когда я садился в метро, чтобы ехать на работу в газету «Цзяньча жибао», то в вагоне продавец газет громко зазывал покупателей:

– Посмотрите только, во время Второй мировой войны советский снаряд попал прямиком в орудийный ствол немцев!

Его слова тут же навеяли воспоминания о том случае, когда Лу Вэньли попала шариком в рот учителя Лю. Тогда случилось вот что: все засмеялись, но почувствовали, что смех неуместен, и тут же прекратили. В соответствии со здравым смыслом учитель Лю должен был тут же выплюнуть шарик и отшутиться – он славился своим чувством юмора, – Лу Вэньли, краснея, извинилась бы, а потом они продолжили играть. Но ситуация приняла неожиданный оборот. Мы увидели, что учитель Лю не выплевывает шарик, а, напротив, вытянув шею и выпучив глаза, старательно пытается его проглотить. Плечи учителя подергивались вверх-вниз, а из горла доносились странные булькающие звуки. Он чем-то напоминал курицу, проглотившую ядовитого жука. Мы остолбенели и не знали, что делать, а через мгновение к бедолаге подскочил учитель Чжан и начал колотить по спине, затем подбежал учитель Юй и попробовал схватить учителя Лю за шею, но тот вырвался. Учитель Ван из числа «правых элементов», выпускник медицинского университета, имел опыт в таких делах. Он крикнул, чтобы Чжан и Юй отошли, а сам вытянул длинные, как у обезьяны, руки, сзади крепко ухватил Лю за талию и резко дернул – мячик вылетел изо рта учителя Лю, сначала ударился о стол для пинг-понга, отскочил, несколько раз подпрыгнул, а потом приземлился и почти сразу остановился, не покатившись дальше. Ван отпустил руки, учитель Лю странно крякнул и осел на землю, словно ком глины. Лу Вэньли бросила ракетку на стол и убежала, спрятав лицо в ладонях и рыдая. Учитель Ван несколько минут растирал учителя Лю, лежавшего на земле, и только тогда он с помощью окружающих поднялся на ноги и, оглядываясь по сторонам, хриплым голосом заорал:

– Где эта Лу Вэньли? Где она? Эта девчонка чуть меня не угробила!

(2)

Когда я проводил Хэ Чжиу, на душе стало неспокойно. Хотя временно работать на хлопковом заводе все равно лучше, чем в деревне трудиться в поле, однако мой социальный статус не изменился, я продолжал считаться крестьянином, а если все так и останется, то ты человек низшего сорта. На заводе в тот момент с десяток людей перевели с временной работы на постоянную. Они щеголяли в кожаных ботинках и часах, всячески демонстрировали свое превосходство и посматривали на остальных свысока. К тому времени я уже прочел классические романы «Троецарствие», «Сон в красном тереме» и «Путешествие на запад», знал наизусть несколько десятков танских и сунских стихотворений[15] и красиво писал иероглифы ручкой. Я частенько помогал одному старому рабочему, вышедшему на пенсию, писать письма его сыну, который служил в Ханчжоу.