Перемены. Адская работенка

– Я бросил миндальничать с Красными много лет назад, – буркнул я.

Раненый вампир все не стихал. Вампиры чувствительны к огню. Их кожистая оболочка легко воспламеняется. Должно быть, мой заряд рассек ее до внутренних органов, а может, просто ободрал. В любом случае он испытывал такую боль, что буквально ничего не мог, кроме как верещать.

И это меня более чем устраивало.

– Мы ведь не собираемся стоять здесь, нет? – спросил Тилли.

Два особенно громких вопля донеслись до нас эхом из вентиляционных отверстий и шахт. Они звучали очень резко и пронзительно и не стихали дольше остальных. Ответом им стал хор более тихих воплей.

Ээбы передавали приказы своему войску. Наверняка это они командовали налетом и сейчас посылали всех на помощь раненому бойцу.

– Конечно не собираемся. Ладно, ребята. Мёрф, Тилли, Рудольф, уходите. Не отставайте от Мёрфи и делайте все, что она прикажет, если хотите выйти отсюда живыми.

Мёрфи поморщилась:

– Ты давай осторожнее, Дрезден.

– И ты тоже, – кивнул я. – Встретимся в церкви.

Она порывисто кивнула, дала знак Тилли, и они свернули в коридор, ведущий к одной из боковых лестниц. Если все сложилось удачно, Ээбы уже послали всех, кто имелся у них под рукой, на меня. Даже если Мёрфи и Тилли не повезет, то, по моим подсчетам, им придется иметь дело с одним-двумя вампирами. С таким противником у Мёрфи есть шанс справиться. Пятидесятипроцентные шансы на выживание – не бог весть что, но все-таки на пятьдесят процентов больше, чем если бы они остались с нами.

Сьюзен посмотрела им вслед и перевела взгляд на меня:

– Вы с Мёрфи не заводили близких отношений?

– Тебя это интересует прямо сейчас? – возмутился я.

– Предлагаешь подождать ближайшего чаепития? Тем более у нас так много времени!

Я закатил глаза и покачал головой:

– Нет. Не заводили.

– Почему? – не отставала она.

– По куче причин. Неподходящее время. Другие интересы. Сама понимаешь. – Я сделал долгий глубокий вдох. – Последи за окружением. Мне сейчас нужно одну сложную штуку проделать.

– Идет, – кивнула Сьюзен и принялась настороженно всматриваться в полумрак, держа наготове свою палицу.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Пора заняться настоящим, без дураков, очковтирательством.

Иллюзии – один из самых увлекательных разделов магии. Существуют два основных способа их создания. При первом вы сотворяете образ и внедряете его в чью-нибудь голову. На самом деле наблюдаемого объекта нет, но мозг уверяет того, на кого наводится иллюзия, что он есть. Этот способ опасно близок к нарушению законов магии, но порой бывает очень эффективен.

Второй предусматривает создание видимого глазом объекта – этакую разновидность голограммы. Создавать подобные объекты гораздо сложнее, поскольку они требуют от вас намного больше энергии, и если наведенная иллюзия, фантазм использует рассудок вашего врага, то в случае голомантии вам придется делать все, от начала до конца, самостоятельно.

Запечатлеть в уме образ Мёрфи оказалось легко, и Рудольфа тоже, хотя, должен сознаться, он вышел у меня заметно худее и сутулее оригинала. Что ж, моя голомантия – мои правила.

Труднее всего оказалось с Тилли. Я никак не мог отделаться от образа актера из «Секретных материалов», так что окончательный результат вышел несколько эскизным. Впрочем, я спешил.

Я представил себе эти образы с предельной ясностью, на какую был способен, а потом наполнил их энергией, добавив в нее немного Огня Души.

Огонь Души – не совсем разрушительная энергия. Скорее даже наоборот. И хотя я обычно пользуюсь им, чтобы усилить боевые заклятия, в созидательной магии он способен прямо-таки на чудеса.

– Lumen, camerus, factum! – прошептал я и высвободил энергию.

В воздухе передо мной возникли голограммы Мёрфи, Тилли и Рудольфа – столь правдоподобные, что даже мне показалось, что их можно пощупать.

– Они приближаются! – бросила Сьюзен.

Она повернулась ко мне и едва не подпрыгнула, увидев иллюзии. Потом протянула руку к образу Тилли, и рука прошла насквозь. Сьюзен негромко присвистнула:

– Пора идти?

Грохот Икова сердца резко усилился; я ощущал эту вибрацию сквозь подошвы башмаков.

Из дверей центральной лестницы выплеснулась волна вампиров – кожистых черных тел, угольно-черных глаз, крапчатых розовых языков и блестящих клыков. В середине толпы виднелись Эстебан и Эсмеральда в человеческом обличье. И за всей этой катавасией темнела махина Ика.

Мы со Сьюзен повернулись и побежали. Три иллюзорных образа сделали то же самое – вплоть до топота и тяжелого дыхания. Толпа вампиров разом взвыла и бросилась за нами.

Я бежал со всех ног, поддерживая усилием воли свои голограммы. Мне полагалось бы уже ощущать усталость, но я даже намека на нее не ощущал. Давай, работай, инспектор Фауст.

А потом я собрал волю в кулак, выкрикнул: «Aparturum!» – и рубанул правой рукой по воздуху.