Перемещенное лицо. 2. Квадра

Как всегда целенькая Лара вытащила из Гаевой сумки аптечку и первым делом намазала Гая средством от солнечных ожогов. Аль беспрестанно вытирал с лица кровь, сочившуюся откуда-то из-под серебряных волос, и Дан собрался было оказать ему помощь, но обнаружил, что встать не получается. Он прислушался к себе. Слава богу, серьезных ран нет, болит нога… арбалетный болт в ляжке, это фигня. Саднило бок, вскользь пришлось чужим мечом, тоже, в общем, не стоит внимания. Аль улыбнулся и помахал рукой: я в порядке, это мелочи.

Нирут был по обыкновению невозмутим, о результатах допроса, естественно, не сказал, а они, естественно, и не интересовались. Кому хочется лишний раз в лоб получить, пусть и в переносном смысле. И так ясно: не все славно в стане владык мира. Правда, властители отчего-то не любили такой терминологии, не только Нирут, но и Велир, так что Дан называл их так исключительно про себя. И исключительно в ироничном смысле.

Все равно странно. Может, потому Нирут ничего и не говорит им, даже Дану. Если бы какой-то властитель всерьез захотел избавить мир (или Нирута) от Квадры, он бы растер их в мелкий порошок вместе с драконом. А тут мелочи какие-то… То есть не мелочи, конечно, они могли погибнуть в любой из этих схваток, серебряная стрела могла попасть Гаю не в легкое, а в сердце, и тогда никакая магия не спасла бы его. Точно так же болт мог воткнуться в ногу чуть левее, и Дан запросто истек бы кровью в горячке боя, а он не вампир, ему потерю крови восстановить очень трудно. Но они были отличными бойцами, помимо рефлексов и доведенного до совершенства владения оружием и приемами рукопашного боя, у них был коллективный разум Квадры. Дан знал, где Аль, с какой стороны Лара, какого противника выбрал Гай, и остальные знали, потому они легко контролировали поле боя, даже если врагов было кратно больше. Как сейчас, например. Лара от нечего делать пересчитала трупы – у нее получилось то ли пятьдесят два, то ли пятьдесят четыре, трудно было точно определить: Шарик в бою тоже не стеснялся, запросто мог отхватить любую часть тела. Ну и подкрепиться мог втихушку, когда все кончилось, вот и пойми, чья там рука валяется, если тела в похожей одежде нет поблизости…

Дана даже не затошнило. Брезгливость как таковая приказала долго жить во время соседства с несвежим трупом в сырой темнице, а ужас цивилизованного человека остался в Новосибирске. Если Шарик голоден – так чего бы и нет, пусть, покойнику все равно. Если голоден Гай – ну так какая разница, добить раненого точным ударом или позволить вампиру выпить его кровь. Все равно – смерть. Даже еще и легкая: если вампир убивает, жертва чувствует себя очень неплохо, Дан по себе знал, какая эйфория наступает при «поцелуе» вампира.

Простая незатейливая суровость жизни. И смерти. Что ж теперь, мог бы и что-то другое выбрать. Выбора, конечно, как такового и не было, но предлагал же Нирут: беги, искать не стану. Сбежал бы. Поймали бы. Люму вон на радость. А что придумала бы изобретательная Фрика! Жить захотелось. Гая увидеть. Но больше – просто жить, потому и не сбежал. Предпочел что? рабство? по форме, наверное, рабство, по сути – что-то другое. Он был уже в собственности не столько Нирута Дана, сколько Квадры.

Шарик потыкался носом в плечо, положил на него голову и прижмурился. Дан почесал его нос, послушал целую гамму звуков – симфонический концерт просто. Очень может быть, что Шарик пытался говорить, но его голосовые связки никак не предназначались для воспроизведения человеческой речи. У него было пропорото крыло, и он позволил Гаю зашить его, как полотно, крепкими нитками, и даже не пискнул, даже не моргнул. Черт его знает, может, крылья у него нечувствительны к боли?

– Домой, – решил Нирут, – то есть не в замок, в столицу. Там еще есть дела. Не стану я открывать портал, утомился, честно говоря.

– Ножками дойдем, – пожал плечами Аль. – Пара лошадей найдется, так что Дана посадим, ну и вас.

– А я тоже ранен? – проворчал властитель. – На себя посмотри.

– Царапина, – отмахнулся эльф, – а вы все-таки начальник, вам положено верхом ехать.

– Издевается еще, – пожаловался Нирут. – Дан, у тебя нахватался. Знаете, что император издал указ, запрещающий брать заложников из эльфов в мирное время?

Аль подскочил и вытаращил глаза. Властитель довольно улыбнулся и пояснил:

– К этому шло давно, так что не надо приписывать это решение мне. Заложников можно будет брать только в тех поселениях, в которых возникает смута, и содержаться они будут только в столице, под личным контролем принца Гента. Устраивает расклад? Нет? Тех, кого уже взяли, не вернут, ребята. Простите.

Дан закрыл глаза. Кайя. Самое прекрасное и самое грустное воспоминание в жизни.

– Почему вы не хотите им помочь?

Все обалдели, потому что вопрос задала Лара – эталон послушания. Лара никогда ни о чем не спрашивала властителя. Вообще. Даже о том, откуда прислано вино, которое они пили за обедом. Нирут, надо сказать, был в шоке, Дан чувствовал это, даже не открывая глаз. А Лара его добила: