Перемещенный

Сама же обстановка радовала мало: на западном, на северо-западном участке фронта регулярные войска Империи практически не встречали серьезного сопротивления — там основные силы сиртей были давно подавлены благодаря согласованным действиям военно-воздушных сил Люфтваффе и дислоцирующимся на данных участках фронта пехотным дивизиям. В живых удалось остаться лишь немногим: около полутора десятков небольших отрядов, по численности зачастую уступающие отряду Степана, скрылись в лесах, оказавшись на данный момент далеко за линией фронта. Действовали они разрозненно и с переменным успехом, говорить о сколько-нибудь значительном вкладе с их стороны, способном изменить общий ход военных действий было бы по меньшей мере некорректно.

Гораздо лучше обстояло дело на северных и восточных отдельных участках фронта. Картина там наблюдалась довольно занимательная: если на западном и северо-западном направлении линия фронта была прямая как стрела и равномерно продвигалась вперед с неутомимостью бульдозера, то здесь она изгибалась такими загогулинами, такими прихотливыми зигзагами, умудряясь при этом менять свои контуры едва ли не ежечасно, что временами обеим противоборствующим сторонам даже неясно было: где свои, где чужие. Получалась адская мешанина, этакий лиходейский винегрет из вооруженных до зубов имперцев и схватившихся с ними в рукопашной сиртей с обезумевшими глазами. Впрочем, рано или поздно, господство Империи в воздухе и здесь сыграет свою решающую роль.

Благодаря стараниям Улуши интерактивная карта в голове у Степана обрастала все новыми и новыми подробностями. Так он узнал, что Империя объединила действующие до этого самостоятельно партизанские отряды и зондеркоманды Вермахта с регулярной армией, решив тем самым в какой-то степени вопрос с катастрофической нехваткой живой силы. Мало того: судя по всему была проведена еще и всеобщая мобилизация гражданских. По мыслепередачам ведунов — очевидцев сражений, становилось ясно, что мобилизация затронула даже детей, начиная с четырнадцати лет, причем как парней, так и девушек.

С одной стороны такие известия не могли не радовать: что зондеркоманды, что партизанские отряды доставляли сиртям немало хлопот, словно призраки, выныривая из таких мест, откуда их попросту никто не ждал. Теперь, благодаря такому вот переформированию, с этой практикой было покончено.

Сам Володарь — и тот не остался в стороне. Планета словно взбесилась: буревеи следовали один за другим, причем направлены они были строго на юг, вглубь территории, контролируемой Империей, делая снабжение наступающих армий весьма и весьма затруднительным.

Следует заметить, что от случившейся непогоды страдали не только желудки солдат государства-агрессора, несладко приходилось так же и большинству аэродромов. Несмотря на то, что расположены они были в защищенных от ветра долинах, их то и дело заносило песком, сводило количество боевых вылетов на ноль. Вообще, создавалось стойкое впечатление, что Володарь своими действиями попросту затягивал время, давая сиртям возможность собрать силы, а ему, Степану, выполнить задуманное — лишить зарвавшегося врага его основного преимущества — воздушного флота, пресловутого «Люфтваффе».

Устав сидеть на корточках, Степан поднялся наконец с пола и вышел, старательно отводя взгляд от мечущейся в полубреду белоголовой ведуньи. Вдохнул полной грудью сладковатый, пахнущий пряностями воздух. Отчаянно захотелось закурить. Этой привычки он лишил себя давно, но надо же, вот незадача, именно сейчас вдруг пожалел об этом. Голова гудела. Гудела словно колокол от обилия полученной информации. Как быть — вот в чем вопрос. Фронт — вот он, совсем близко теперь, можно рукой подать. Бойцы его тоже вполне готовы: освоили все, включая метание гранат, стрельбу из «Вальтера», «АК-47». Под конец Степан заставил всех без исключения побывать под огнем его автомата, прикрываясь таким хлипким на первый взгляд сооружением — неказистым щитом. Делалось это специально для того, чтобы воины поверили: именно он, этот кусок клееной деревяшки, и есть их главная защита и опора.

Прорываться сквозь линию фронта так, как он задумывал раньше, казалось ему теперь делом весьма муторным. Какое там! Ведь это уже не та черта с бесконечным хитросплетением траншей и немногочисленными защитниками в них. Это волна, это людская армада, движимая вперед жаждой крови, испарениями шнапса и предвкушением быстрой победы. Рискнуть пройти сквозь такую — значит принять за данность неизбежные человеческие жертвы со стороны его и так небольшого отряда. Сколько их будет — не предугадать никаким боком. Очень уж велико количество непредвиденных, не просчитываемых факторов которые, сплетаясь воедино в картину существующей реальности, создают слишком много «если».

Степан вздрогнул, когда чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо. Коржич.

— Знаешь уже?

— Знаю.