Перемещенный

— Все равно должна быть тому какая-то иная причина, — Степан уперто стоял на своем, хотя червоточина сомненья уже крепко угнездилась в его душе. Асфиксия — вот ключевое слово. Удушье. Он прикрыл глаза рукой, словно защищаясь от нахлынувших воспоминаний. А ведь было дело. В тот день, когда появилась Улуша, он и сам тогда едва не задохнулся. Совпадение? Как знать. Если могла — то почему не убила? Что заставило ее передумать в последний момент?

— Ты в порядке? — в голосе Подольского слышались тревожные нотки.

— Да. Жара замучила. Никак не привыкну к особенностям местного климата.

— В госпиталь сходи. Там тебе пилюли какие-то дадут. Говорят — помогает.

— Нет уж, спасибо. Я лучше домой. Да и в финотдел зайти бы не помешало. К особисту, я так понимаю, сегодня уже заходить не стоит?

— Нет. Незачем туда заходить. В финотделе я тоже уже договорился: тебе всю сумму на счет перечислили.

— Вот спасибо! — Степан, обрадованный, пожал руку друга и поспешил удалиться.

Так, куда теперь? Он брел по центральной аллее лагеря почти не глядя по сторонам, полностью погруженный в свои мысли. К Юрию в госпиталь зайти надо? Надо. И Женю с Димой проведать бы. Привык он к ним, если честно. Слишком многое было пережито вместе. А дома Нюра ждет не дождется. Ее бы тоже и полученной премией обрадовать, и сводить куда-то. Совсем она без него дома засиделась. А еще Степан хотел посетить город. Не поселок городского типа, не деревеньку вроде Сусанинки, а именно город. Настоящий. С толпами на улицах, с рядами магазинов, полки которых уставлены всевозможными товарами. С той своеобразной атмосферой бурной деятельности, которая присуща лишь большим городам.

Чисто случайно на глаза ему попала вывеска от продуктовой лавки, и он, не долго думая, вскоре уже сворачивал в ее сторону.

— Бананов бы мне. С килограмм. И апельсины, если есть, тоже взвесьте.

Сухая как жердь девица в полинялом переднике, что стояла к нему спиной пересчитывая пол-литровые банки с маринованными огурцами, повернулась, являя Степану свое лицо, изуродованное длинным белесым шрамом. Левый глаз у нее отсутствовал напрочь, как, впрочем, и одна из рук, которую вполне успешно заменял хитроумный деревянный протез с суставчатыми пальцами.

— Молодой человек, бананов у нас нет, не сезон, — голос у продавщицы, вопреки ожиданиям, оказался очень приятным. Не портил его даже легкий немецкий акцент. — Возьмите кляйнберны, если хотите, они в этом году удивительно сочные.

— Кого взять? — Степан слегка опешил от неизвестного названия.

— Ну вот, сразу видно, что вы человек неместный, — девица отошла чуть поодаль и ловко подхватила из стоящего на полу подле прилавка большого картонного короба крупный плод с темно-синей кожурой. — Попробуйте, очень советую. Пусть эта дегустация станет вашим маленьким гастрономическим приключением, — тонкие бескровные губы ее изогнулись в улыбке. — Ну как, рискнете?

— Даже не знаю.

Плод был величиной с голову годовалого ребенка, слегка сплюснут по бокам и покрыт тончайшими розововатыми ворсинками. Мягкими, как шелк. Степан ощутил это, когда принял его из рук девушки. Зачем-то взвесил в руке, понюхал. Запах резкий, но неприятным не кажется. Правда и знакомым его тоже не назовешь. Нет в нем ничего знакомого, а, следовательно, и сравнивать не с чем.

— А давайте вместе попробуем? Я заплачу, — предложил он девушке, и та залилась таким заразительным смехом, что Степан вынужден был и сам улыбнуться.

— Надо же, а с виду такой бравый вояка! Ладно уж, — она в мгновение ока освободила плод от шкуры, нарезала ломтями, словно арбуз и расположила их на расписном деревянном подносе. — Пробуйте.

Степан еще раз с недоверием принюхался, в сердцах махнул рукой, мол, будь, что будет и, выбрав дольку потоньше, вгрызся в сочную нежно-розовую мякоть с тонкими белыми прожилками. А ведь вкусно, черт побери! Сладко и вместе с тем кислинка чувствуется. Нет, не описать ему этот вкус, ну никак! Девица тоже прикипела к подносу и очень скоро они полностью уничтожили все его содержимое.

— Дайте-ка мне штук пять этих ваших кляйнбернов, — невнятно пробормотал Степан, пережевывая последний кусок удивительного плода и протягивая руки к полотенцу, которое продавщица предусмотрительно выложила на прилавок.

— Ну вот видите! Я была уверена, что вам понравится. Апельсины давать?

— Да. Мне товарища в госпитале навестить надо. Может еще что присоветуете для поднятия его боевого духа?

— Сильно ранен? — в глазах его собеседницы светилось такое искреннее сочувствие, которое может испытывать лишь человек, сам выстрадавший немало.

— Ранение пустяковое. Осколок в ногу поймал, когда линию фронта переходили.

— Так значит вы уже успели повоевать?

Степан усмехнулся:

— Разок только. Вчера с задания вернулись.

— Ясно. Рейд по неподконтрольной Империи территории с целью обнаружения мирных поселений сиртей? — она подчеркнуто выделила слово «мирных».

— Для простого продавца продуктовыми товарами вы отлично информированы, — попробовал было отшутиться Степан и вдруг добавил совершенно неожиданно для самого себя: — И умны.