Перенастройка. Россия против Америки

Что же построили большевики в XX веке? Большевики унаследовали от Романовых не придуманные революционной пропагандой «темное царство» и не «тюрьму народов», а общество, уже вступившее на путь быстрого промышленного развития. Они сами были продуктом индустриальной революции. Им хотелось поскорее подтолкнуть колеса истории.

Организованное вооруженное меньшинство, выступая в качестве коллективного капиталиста, силой, пропагандой и массовой организацией индустриализировало неорганизованное большинство. Россия города победила, захватила, колонизировала и трансформировала Россию деревень не по воображаемым в теории социалистическим, а по вполне реальным, существовавшим на тот момент капиталистическим лекалам.

Революция 1917 года была направлена не столько против Романовых, которые ушли от власти сами, сколько против насаждавшейся «сверху» капиталистической индустрии и «зажравшихся» городов. Гражданскую войну вели и выигрывали вооруженные царизмом деревенские парни, ведомые унтер-офицерами Первой мировой. Они не подозревали, что «мир» их «хижинам» так и не будет объявлен. После окончания «войны дворцам» новая железная государственная организация унаследовала дворцы и обрушилась всей своей мощью именно на российскую деревню.

Сталинская коллективизация по своему экономическому смыслу была идентична «огораживаниям», которые проводились в Англии XVIII века для лишения крестьян земли и перемещения их в растущие капиталистические города. Роль коллективного капиталиста в СССР исполняло «пролетарское» государство, в котором «пролетарским» был только потребитель массовой идеологии.

Не следует забывать о том, что марксизм был в начале века не менее модным западным экономическим течением, чем позднее монетаризм или экономический либерализм. Прогресс в довоенном мире всецело отождествлялся с индустрией и массовым производством — советская доктрина была адекватной своему времени.

Создав массовый рынок с миллионными тиражами и миллионными аудиториями, Сталин создал колоссальные возможности самореализации для лояльной интеллектуальной элиты, которая в знак признательности благодарно принимала от сурового вождя не только премии и дачи, но и суровые пинки. Передовая для того времени западная индустриальная технология, импортированная в основном из Германии и США, была шомполом продавлена до самого дна, но она «не срослась», просто не успела идейно срастись с населением.

Сталинская Россия с ее властью великих наркомов, великих писателей и прочих ницшеанских сверхчеловеков стала не началом новой эры, а ярким завершением традиции российского самодержавия, доведением его до стадии абсолютизма.

Октябрьская революция не могла быть социалистической в понимании К. Маркса. По Марксу, социализм вырастает из развитого капиталистического общества, достигающего предела своего развития. Для дальнейшего развития требуется обобществление средств производства и общенациональное планирование. Национализация не синоним обобществления. Частный капитал при капитализме обобществляется, не теряя своей частной правовой формы. Это происходит не только путем акционирования капитала, но и путем централизации и кредита и, самое главное, путем развития рыночного обмена. Частный капитал начинает обслуживать общественный оборот.

Если строго следовать Марксу, то революцию в России и последовавшие индустриализацию и коллективизацию следует признать фазами буржуазной революции, так как их результатом стало первоначальное накопление капитала и формирование классов капиталистов и пролетариев. То, что советские капиталисты носили френчи, писали и читали цитатники, не должно вводить в заблуждение. Даже в Англии капиталисты не сразу оказались способны приобрести собственный экипаж. Американские отцы-основатели читали другие цитатники, но их фанатизм был не намного меньшим.

Советские госкапиталисты уничтожали традиционную крестьянскую экономику гораздо быстрее и не менее жестоко, чем это делали их братья по классу в Англии и других европейских странах. Хотя они и не отстреливали крестьян, как американцы индейцев, но и не мешали им умирать от голода.