Перенастройка. Россия против Америки

России снова, как и двадцать, и девяносто лет назад, угрожают идеологический экстремизм и максимализм: «Если вы действительно уверены, что капитализм пришел к нам на века, если вы твердо убеждены, что рабочее и левое движения заведомо не способны не только победить капитал, но и реформировать его в своих интересах, если, наконец, демократические свободы не имеют для нас самостоятельной ценности, а Россия воспринимается как страна, для которой просвещенный абсолютизм является пределом мечтаний, тогда, безусловно, есть все основания поддерживать Путина с его программой буржуазной модернизации и авторитарного порядка… Тем, кто рассуждает иначе, не остается иного пути, кроме борьбы»[49]Вот типичный российский экстремизм — кто не с нами, тот против нас. На самом деле «иной путь» есть всегда и совершенно не обязательно увязывать его с «борьбой». Поиск выхода из кризиса и путей перехода к Долгосрочному экономическому росту и развитию — в интересах подавляющего большинства населения России и его политического и экономического класса. Адепты «шоковой терапии» всегда настаивали на своей уникальной садистической способности прописывать обществу «непопулярные, но необходимые» «горькие лекарства». Однако в демократическом обществе непопулярные меры не могут осуществляться. Для эффективного экономического роста необходим широкий национальный консенсус по вопросам экономической политики. Она обязана быть популистской, поскольку должна быть понятной большинству населения и принятой этим большинством. Только при этом условии можно не только избежать социального конфликта, но и обеспечить широкое народное участие в период осуществления широкомасштабного структурного маневра.

Набросаем общие контуры такой экономической политики.

Необходимо преодолеть загипнотизированное глобализацией и международной конкурентоспособностью. Надо быть готовыми к тому, что значение внешней торговли в российской экономике на протяжении следующих десятилетий будет снижаться, а не расти. Такие идеи, как межконтинентальный транспортный транзит, предусматривающий ориентацию российской экономики на обслуживание чужих транспортных потоков, создание экспортных анклавов по снабжению других государств энергоресурсами, следует рассматривать как противоречащие национальным интересам России[50]. Создание экспортного производства не эквивалентно развитию экономики. Это в основном развитие чужой экономики. Главный источник спроса должен находиться внутри страны[51]. Не нужно решать «задачи адаптации российской промышленности к глобальному рынку»[52]. Нужно приблизить уровень организации и планирования российского рынка к уровню организации и планирования рынков стран-лидеров, а по возможности, и превзойти его. Тогда для российской промышленности исчезнет разница между своим и глобальным рынком — она будет равно конкурентоспособной как в собственной стране, так и за ее пределами.

Необходимо избавиться от посткоммунистического интернационализма, от патологического стремления «пострадать за человечество». Е. Гайдар считает, что «если мы не извлечем уроки из того, что произошло с нашей страной и другими империями в XX в., то можем стать угрозой миру. Это самое страшное, что может случиться с Россией»[53]. На наш взгляд, самое страшное, что может случиться с Россией, — это то, что она перестанет быть Россией. Другие бывшие империи частично или полностью лишены экономического и политического суверенитета, всосаны в единую структуру, возглавляемую Америкой, и в значительной мере утратили свое политическое и культурное значение. При этом многие бывшие колонии этих империй до сих пор находятся в крайней нищете и культурно-политическом ничтожестве. Нам нужно приложить достаточные усилия для сохранения суверенитета своей страны и снижения уровня той реальной угрозы, которую представляет для нас окружающий мир, в том числе некоторые осколки бывшей Российской империи.

Нам нужно не удваивать экономику, а удесятерять ее.