Перенос

Во рту пересохло, слабость. 13.15, успею выпить чаю, хоть немного взбодрюсь.

Чашка чая с пирожным в кафе немного придала мне сил, и в два часа я была уже возле школы, высматривала в толпе бегущих ребятишек моих детей. Вот они — пятиклассник Ваня и первоклассница Маша. Подбежали к машине, залезли на заднее сиденье, Ванька щёлкнул Машу по макушке. Та заныла:

— Мама, Ваня меня стукнул!

— Что ты врёшь, когда я тебя стукнул?

Я сказала:

— Дети, тихо. Ваня, ты пообедал в столовой?

— Не-а, не хочу, — ответил мой сын.

— Ваня, тебе же на тренировку!.. Если не будешь есть, откуда у тебя возьмутся силы? Ты клюшку не поднимешь. А ехать домой на обед сейчас уже нет времени.

В общем, обычная история. Я отвезла сына на хоккейную тренировку и сверилась с органайзером: забрать в 16.40.

— Машенька, а ты ходила в столовую?

— Нет, мама, я хочу кушать!

Значит, надо ехать домой и кормить её. Город-муравейник поглотил нас. Только бы не застрять в пробке, а то весь план к чёрту.

То, чего я опасалась, случилось: мы попали в пробку. Маша ёрзала, ныла, спрашивала, когда мы приедем, но что я могла ей сказать? Пробка рассасывалась медленно, а на меня к тому же опять начала наваливаться усталость. Не заснуть за рулём, ни в коем случае не засыпать! Жгучая пульсация в висках распространялась дальше, охватила уже и лоб.

— Мама… мам, — ныла Маша.

Не грубить ей: она мой ребёнок, и она не виновата, что у меня болит голова.

— Что, маленькая?

— Когда мы поедем серёжки одевать?

— Сегодня поедем, куколка. Если, конечно, выберемся из этой пробки.

Когда мы выбрались из пробки, было ясно, что домой мы заехать не успеем. Пришлось обедать в ближайшем кафе, а потом ехать в салон. Я усадила Машку в кресло. Энтузиазма у неё как-то поубавилось, она с испугом смотрела на инструменты. Опрятный бритоголовый молодой человек в белой рубашке с воротничком-стойкой с улыбкой склонился над ней:

— Ну, и чего мы боимся? Это же совсем не больно.

Через минуту довольная Маша уже любовалась собой в зеркале, трогая серёжки в ушах. До 16.40 ещё оставалось время, и я заехала в аптеку: я чувствовала, что если эту боль не унять, она свалит меня, а мне ещё ехать за Ваней, а потом ещё в больницу, не говоря уже о том, что надо было как-то дожить до вечера, чтобы поздравить Эдика. Спасительная белая пилюля с лёгким холодком растаяла на моём языке. Через пять минут голова отяжелела, но боль ушла. Уже в машине я прочла на флаконе:

«Внимание! После приёма препарата возможна сонливость, не принимать за рулём».

Чёрт, этого ещё не хватало. Надо как-то продержаться, не раскиснуть. Осталось совсем немного: только заехать за Ваней и в больницу, а потом уж домой — и спать. К возвращению Эдика надо быть в форме.

Каким-то чудом я не заснула за рулём и успела к 16.40 за Ваней. Как я и предполагала, он был голоден, как волк, но к 17.00 мне нужно было в больницу.

— Ванюша, потерпи немножко. Маме нужно съездить к доктору, а потом мы сразу поедем домой. Сегодня у папы день рождения, поэтому вечером у нас будет чай с тортом.

— Ура, торт! — закричала Маша и запрыгала на сиденье.

Ровно в 17.00 я вошла в кабинет доктора Шилова.

— Здравствуйте, доктор. Как там мои анализы?

Доктор Шилов, быстро перебиравший пальцами по кнопкам клавиатуры, взглянул на меня и, как мне показалось, слегка изменился в лице. Он перестал печатать и сказал:

— Гм, проходите. Присаживайтесь, поговорим.

Начало не предвещало ничего хорошего. С лёгким холодком в животе я села в кресло перед докторским столом. Доктор Шилов порылся в папке и достал какие-то листки, с полминуты перебирал их и всматривался. Пауза угрожающе затягивалась, молчание доктора заставило меня похолодеть.

— Вот ваши анализы, Натэлла, — начал он наконец. — В общем, мои опасения подтвердились. Боюсь, у меня для вас плохие новости.

У меня уже тряслись колени. Доктор Шилов положил листки перед собой, сцепил пальцы замком и, глядя куда-то между строк, медленно и негромко сказал:

— У вас очень редкая болезнь, называется она синдром Кларка — Райнера. Она обнаружена и описана сравнительно недавно, изучена ещё недостаточно, и лечения пока не найдено. — Доктор вздохнул, помолчал. — Эта болезнь коварна тем, что на ранних стадиях её очень трудно, практически невозможно диагностировать. Протекает она почти бессимптомно, лишь в самом начале последней стадии проявляются такие признаки, как характерная жгучая головная боль, повышенная утомляемость, ухудшение аппетита, потеря веса. С этими симптомами вы и обратились…

В животе у меня всё превратилось в глыбу льда, язык прилип к нёбу, и я молча слушала доктора Шилова, который, не глядя мне в глаза, продолжал негромко и грустно:

— Я считаю своим долгом дать вам всю информацию. Последняя стадия синдрома Кларка — Райнера характеризуется прогрессирующим ухудшением состояния. Её течение очень мучительно. Постепенно отказывают все системы организма, развивается паралич, нарушаются высшие психические функции, что приводит к полному разрушению личности…