Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений

Царь, Патриарх, вельможи и народ исполнились чрезмерною радостию и ходили по церквам, совершая благодарственные молебствия: они думали, что наступил уже конец брани. – После этого сражения, столь невыгодного для турок, Махомет многие дни советовался что предпринять, и умыслил уже отступить от города, тем более, что и морской путь становился уже удобным, и он полагал, что тогда к грекам придут кто-либо из союзников. Царь же и Патриарх со всем Синклитом советовались также, и придумали, к несчастию своему, отправить к Махомету послов и склонить его к миру. Махомет, быв крайне хитр, очень обрадовался тому, ибо понимал, что только одна крайность принудила греков к таковому посольству, и он отвечал послам: я не иначе соглашусь на мир, как тогда только, когда Царь изыдет в Амморию, а Патриарх и прочие, кто куда хочет, и я сделаю с вами вечный мир, не вступлюсь никогда в Амморию и в острова ее; если же им не захочется выйти из города, то пусть останутся в нем и живут под моею державою, со всем своим достоянием, без вреда и печали.

Когда послы известили Царя о решении Махомета, то он и Патриарх и весь народ, восстенали от сердца и, воздев руки к небу, молили Господа, да не оставит их; потом стали опять готовиться к бою, грустя о том, что посылали послов к неприятелю, тогда как он готов уже был удалиться от пределов их.

Чрез три дня после того, как Махомет принимал посланников, его известили, что большая пушка устроена крепчайшим образом, и он отдал приказание полкам идти к городу и открыть битву. Все это было попущением Божиим, за грехи народа, и так сбывается все предреченное о граде том.

Мая в шестой день Махомет приступил к городу, приказав открыть огонь из всех пушек и это продолжалось три дни; когда же надломали стену, то ударили из большой пушки и стена разрушилась во многих местах; при втором же ударе стена пала, и открылось большое пространство оной, куда тотчас вбежало множество турок; но греки крепко сражались и хотя турки целую ночь продолжали стрелять в то место, чтобы воспрепятствовать грекам заделать пролом, но сии последние успели, несмотря ни на что, на место палой стены, соорудить башню довольно большую и крепкую.

Утром, после сего, неприятель вновь ударил из большой пушки пониже первого места, и стена сокрушилась; при втором ударе и третьем, она пала, и опять турки с криком бросились в пролом, греки же, встретив их, сразились с ними как дикие звери и страшно поражали друг друга.

Тогда Зустеней, собрав часть воинов, устремился на турок и прогнал их со стен; некто же из янычарских начальников, по имени Амурат, крепкий и храбрый воин, бившись с греками, достиг до Зустенея и начал драться с ним так жестоко, что Зустуней начал уже ослабевать; но один из благородных греков, соскочив со стены, отсек Амурату секирою ногу, и тем избавил Зустенея от неминуемой смерти.