Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений

Теперь попытаемся упорядочить и немного скорректировать реляцию Геродота. Когда греки побежали к персидским линиям, их разделяло восемь стадий, то есть около 1400 метров (8 x 177,6 м = 1400 м). Бежали они, правда, вниз по пологому склону, однако каждый воин был обременен мечом, щитом и копьем, которое можно эффективно метнуть только с 30 метров от неприятеля. Тренированный бегун в спортивной форме и соответствующей обуви сегодня пробегает 1400 метров за три минуты. Предположим, что при максимальном напряжении гоплиты сумели преодолеть это расстояние за пять минут. Действовал эффект неожиданности, персидские лучники, построившись в надлежащем порядке, могли выстрелить два, максимум три раза прямо в прикрывавшихся щитами греков. Для того чтобы засыпать врага стрелами, время было уже упущено. Таким образом, вряд ли лучники серьезно повредили нападавшим, зато брошенные на бегу с близкого расстояния тяжелые копья гоплитов, несомненно, нанесли ощутимый урон первым рядам пехоты противника. Спешно собиравшимся для отражения неожиданной атаки персам, понятное дело, дольше было бежать на фланги, поэтому там греки сразу получили преимущество. Сомнительно, чтобы – как следует из сочинения Геродота – персы прорвали центр фаланги гоплитов. Случись такое, они зашли бы грекам в тыл и атаковали с возвышенности, а тогда успех гоплитов на флангах не имел бы особого значения. Как раз наоборот, центр должен был выстоять, чтобы удалось «соединить фланги». Геродот также, вне всякого сомнения, ошибается, утверждая, что битва длилась долго. Она была яростной, но короткой. Доказательством тому служит не только тот факт, что конница не успела подойти, но и цифры потерь. Погибли или были ранены всего 192 грека и 6400 персов. Окажись сражение более продолжительным, гоплитам пришлось бы заплатить куда дороже, и пропорция потерь, разумеется, изменилась бы. Впрочем, больше всего греков полегло уже после прорыва персидской боевой линии во время штурма кораблей. Именно тогда пали стратеги: Стесилей, сын Трасилея, и Кинегир, сын Еврофориона, и брат также принимавшего участие в сражении знаменитого поэта Эсхила – автора трагедий «Персы», «Семеро против Фив», «Орестея» и др. Смерть Кинегира была особенно ужасной. Он утонул, когда ему, уцепившемуся за борт вражеского судна, отрубили топором обе руки. В целом нападение на персидский флот окончилось неудачей. Из более чем двух сотен судов удалось захватить только семь. Персы успели принять на борт оставшихся солдат и практически всех раненых. В так и не установленном историками месте они погрузили на корабли конницу и гордо отчалили.

Для греков Марафон стал успехом, в первую очередь, психологическим. Недаром Геродот подчеркивал, что «до сих пор даже одно имя мидян приводило в страх эллинов». И действительно, до 490 г. до н. э. в Греции господствовал миф об ужасных и непобедимых варварах. Марафон покончил с этим мифом. «Победа, – пишет Хаммонд, – разожгла в Афинах желание бороться, словно гигантский пожар, а Спарте показала условия, при которых греческая пехота способна побеждать персов. Вселила также в иные греческие государства волю к сопротивлению». Пока же Афины были спасены, а не ожидавший отпора царь Дарий I отозвал все войска, чтобы лучше сориентироваться в ситуации.

Тем не менее для персов Марафон стал незначительным поражением. Несущественные, с их точки зрения, потери примерно трех тысяч человек убитыми, т. к. раненых персидский флот успел эвакуировать, и отступление с марафонского плацдарма рассматривались ими максимум как своего рода несчастный случай на производстве. Он никак не изменил стратегических планов Дария I и его преемников. Марафон нисколько не уменьшил опасности персидского нападения на греческий полуостров. С геополитической точки зрения его нельзя назвать даже второстепенным сражением. Поэтому трудно удивляться, что персы игнорировали патетическую историю о том, что сразу по окончании сражения на поле боя якобы явились богиня Афина, герои Геракл и Тесей в сопровождении покровителя этой местности героя Марафона, жителя Аркадии, который участвовал в походе сыновей Зевса и Леды (Диоскуров) против Аттики, а когда оракул потребовал человеческой жертвы для успеха кампании, добровольно положил свою жизнь на алтарь победы.

Крайне утомленные гоплиты разбили на берегу моря импровизированный лагерь. Однако надо было сообщить в Афины о результатах битвы, и даже больше – о сложившейся ситуации. Персидский флот, сохранивший полную боевую готовность, отплыл в неизвестном направлении, он вполне мог атаковать Афины. В таком случае известие о победе оказало бы моральную поддержку и помогло бы сопротивляться до подхода армии. Вот только, как это сделать? У гоплитов не было конницы, а всех животных в окрестности, на которых можно передвигаться верхом, персы реквизировали. Тут вдруг появляется смельчак, уставший не меньше других, но готовый отправиться со столь важным донесением.