Перепелка — птица полевая

Однажды ночью, плывя на лодке, Числав увидел костер на берегу. Видимо, ждали утра. Забросили сети и ждут. Судосев скрытно поплыл вдоль берега, не заводя мотора, чтобы не обнаружить себя. Над рекой стоял туман, похожий на молочный суп. В чаще леса причитала сова. В одном месте лодка задела осоку. Выпорхнули две дикие утки, разрезая тишину пронзительным криком.

Настроение было хорошим: разрезал две сети, обе без рыбы. Затем заходил в инспекцию, там сказали, что Симагин, его помощник, нашел браконьера, который убил лося.

Не доплывая до деревеньки Чапамо, Числав привязал лодку и поднялся на берег. Сотнями огней сверкали две фермы и водокачка.

Горел костер, как и в прошлый раз. Около него двое мужчин с подругами пили вино. В стороне белела «Волга». Числав подошел, поздоровался, показал удостоверение.

— Ну и что в том, что ты инспектор?! Видишь, отдыхаем! — недовольно произнес полный мужчина и стал пугать тем, что выгонит с работы. Подали голоса и девки.

Судосев напомнил, что здесь закрытая зона. Отдыхать не положено. Те с недовольством начали собирать еду. Над ними, на ветке дуба, висело ружье. Числав взял его и проверил, есть ли патроны. Сел на пустой деревянный ящик и стал писать протокол. Женщины слегка испугались. Хозяин ружья зарычал:

— Пиши, пиши, возможно, орденом наградят!. Об одном только не забудь — бумагу на свою голову готовишь. Позвоню куда надо — штаны спустят…

Числав заулыбался. Про себя же подумал: «Эка, птичка, видать, не маленькая. Или отец ястреб, или сам с «верхних этажей». Если каждый день такие будут звонить, то в инспекции некому станет работать…»

Когда Судосев протянул копию протокола, мужчина бросил бумагу в огонь, включил музыку и резко произнес:

— Потанцуем! Ты не наш — отойди в сторону и смотри, как мы отдыхаем.

— До свидания! — грубо сказал Судосев. Не уедете — милицию вызову. Потом не пеняйте, звонки ваши не помогут, — и ушел.

Через полчаса, он, находясь в лодке, услышал, как машина, протяжно загудев, выезжала к дороге.

Шел пятый час. Реку еще больше покрыл туман. Кругом стояла тишина. Иногда ее нарушал всплеск большой рыбы. В это время хорошо сидеть на берегу с удочкой. Как раз так и делает его отец, Ферапонт Нилыч. Ходит на реку почти ежедневно. Числаву почему-то вспомнилась любимая поговорка начальника милиции: «Нет рыбного запаха — собака не лает». «Э-э, друг, ошибаешься, — улыбнулся тогда Судосев. — Рыба не пахнет, да охотников полдивизии».

Сел, нашел в ногах сумку, вынул два яйца и хлеб. Еда пахла рекой. Кусок хлеба вновь положил в сумку. Посолил очищенное яйцо и поднес ко рту.

Вдруг со стороны леса раздался гул мотора. Числав прислушался. Вновь браконьеры… Его лодка дошла до того места, где он вчера резал сети, сделал круг и тихонечко пошел к Суре по впадающей в нее речке Штырме.

— Подожди-ка, да ведь они в лещовый омут лезут! — опешил Судосев. — Смотри, смотри, вот лешие! Знают рыбные места — городские туда бы нос не сунули.

Запустил мотор, лодка злой собакой рванулась вперед. Не успел доплыть до пчельника, как с высокого берега пальнули из ружья. Числав даже слегка испугался, подумав, что это стрельнули в него.

Пчельник, который сторожил Машуков, остался позади. За лодкой поднимались пенистые волны. Числав сейчас думал о своем друге. И он, видимо, из тех, кто Суру грабит. Если выстрелил Машуков, тогда, выходит, ночью он «охранял» его? Судосеву вспомнился утренний заход в пчельник. Тогда друг проводил его до реки и спросил:

— «Ты домой»? — «Нет, — сказал ему Числав. — Я за одним браконьером гоняюсь». Тот заулыбался: «Тогда как-нибудь вместе попробуем…»

Неожиданно у лодки заглох мотор. Числав хотел запустить его, но он, будто обиженный мерин между двумя оглоблями — ни туда, ни сюда. Встряхнул бак с бензином — пусто. «Поймал браконьеров!..»

— Эх, воробьиная голова! — о чем только не думал за день, а самое нужное — залить бак — позабыл, — стал ругать себя Судосев.

С ведром пошел на пчельник. Может быть, Машуков поможет бензином. Своего не будет — у саранских парней попросит.

Пошел крупный дождь. По вспаханному бульдозером берегу, который стал похожим на мыло, ноги скользили сами. Наконец-то Числав поднялся и стал искать, где бы спрятаться от дождя. На краю оврага, чуть наклоненная к реке одним концом, из-под земли торчала ржавая труба. Видимо, здесь оставили водопроводчики. Виден был березняк, куда в детстве Числав приходил с отцом за грибами. Между трубой и березняком зеленел пышный луг. Судосеву вспомнилось, что дома он обещал покосить воза два сена. Вот где корм!

Сел около трубы, снял насквозь промокший плащ, постелил под себя. Руки стукнулись о что-то теплое и холодное. Вытащил — удивился: обрез! Потом пощупал еще — увидел рукав фуфайки. Внутри была пачка патронов. Зарядил обрез, вышел под дождь, вставил ствол в трубу и нажал курок. В ней словно гром грянул, и сразу со стороны леса его так же оглушительно повторило эхо.