Перепиши меня

– Не за что, – бросаю на него короткий взгляд и тут же возвращаюсь к своим помидорам. Кубинские щелезубы… Хоть бы он сейчас оделся и причелся, а не стоял бы сексуально-взлохмаченный. В этих неприлично низко посаженных брюках на бедрах. Мог вы и вытереться лучше, чтобы не вытертые капли воды теперь не проступали маленькими влажными пятнышками на футболке.

– Угу, – бурчу себе под нос, мечтая, чтобы ушел и не смотрел так на меня.

– Я сделал вчера что-то не так? – Ага. Ты много вчера сделал не так. Сначала моя подруга, потом пьяное тело, распускание рук. Прокручиваю вчерашний вечер пока не чувствую, как подходит ко мне и, уперев руки в столешницу, становится позади. – Ладно, не придумывай сейчас ничего. Я все помню. – Замираю, шумно сглатывая. И что теперь, что он помнит? – Но это ничего не значит. – Ухмыляюсь в ответ, понимая, что я правильно вчера поступила, что не поддалась на его провокацию.

– Поэтому ты сейчас стоишь и прижимаешься ко мне? – Язвлю и подвигаюсь ближе к столу, чтобы отстранится от него. – Как же твоя девушка? Ревновать не будет?

– Видела ее? Красивая, правда? – шепчет на ухо. Дразнит меня. Меня! Хочет, чтобы показала, что злюсь и ревную. А я наоборот сжимаю зубы, чтобы не показать, что меня это задело.

– Я не рассматривала. Но напиваться при девушке это отстойно.

– Я расстроился, что ты сбежала. Хотел вас познакомить. – Мы как будто говорим о разных вещах. Я пытаюсь застыдить, что он так себя вел при ней, он же все разговоры сводит ко мне.

– Хм, зачем мне знакомится с твоими девушками?

– Например, – делает паузу, – мы могли бы развлечься втроём.

– Идиот, – толкаю его локтем в ребра, чтобы держал дистанцию.

– Оу, может и дурак, но это ты не упустила вчера возможность раздеть меня.

– Райт, отпусти. Посягать на твою честь я не собиралась.

– Но хотела.

– Нет, не хотела, поэтому и ушла. Отойди, мне надо закончить завтрак. – Беру нож и на часть нарезать помидоры. – На тебя готовить?

– Да, только не пересоли. Толкаю его плечом, чтобы отошёл, но нож соскальзывает и по касательной проходится по указательному пальцу.

– Черт.

– Что? – заглядывает через плечо. Не спрашивая берет мою руку и, включив кран с прохладной водой, опускает под струю мой палец. Уверенно открывает шкафчик наверху, точно знает, где искать. Достает какую-то коробку. Вынимает бутылочку, бинт пластырь. От неожиданности даже замираю. Он может помогать?

Промакивает порезанный палец бинтом, обрабатывает антисептиком и прикладывает кусок стерильной салфетки и фиксирует пластырем. Также молча убирает всё назад и кидает взгляд на недоделанный завтрак, потом на меня.

– Ладно, – смягчается и по губам скользит лёгкий намек на улыбку. – Ты вчера помогла меня, сегодня я помогу тебе. – Споласкивает нож от крови. – Что делать? – Кивает на недорезанные овощи. Не верю и жду подвоха.

– Я сейчас передумаю, – ухмыляется уголком губ, наблюдаю за моим ступором.

– Дорежь помидоры, – заикаясь, указываю на красные дольки, – и перемешай.

Я одной рукой открываю шкафчик и, достав масло, наливаю на сковороду. Включаю плиту. Пожалуй, все, что я могу сделать одной рукой. Боковым зрением наблюдаю, как вбивает туда яйца, всё перемешивает и выкладывает на скороду. Делает меньше огонь и накрывает крышкой. Чтоб в стороне, не зная, куда себя деть и что делать.

– Чем я могу помочь? – спрашиваю теперь уже я, когда он начинает мыть посуду.

– Садись, сегодня я все сделаю сам.

– Чтобы ты был нормальным, тебя что, надо подпаивать накануне алкоголем?

– Думаешь, я сейчас нормальный? – Приподнимает уголок брови, наблюдая за моей реакцией.

– Похоже на то. – Сейчас или никогда. Могу узнать всё и остановить это. Или сделать ещё хуже. – Райт, почему ты так со мной? Я тебе ничего плохого не сделала.

Смотрит. Долго и мучительно смотрит, решаясь что-то сказать.

– Значит, сделала, – от неожиданности раскрываю рот, пытаясь собрать всё в кучу.

– Ты о чем? Да мне есть, что скрывать, Но к тебе и твоей семье это никак не относится.

– Что скрываешь?

– Я не могу рассказать.

– Ты сама себе противоречишь. Если бы это не касалось меня и моей семьи, то ты могла бы легко рассказать. Что тебе нужно в нашем доме. – Спрятаться. Просто нужно спрятаться. Но слова так и застревают в горле. Если ты об этом узнаешь, то полезешь глубже. А мне будет больно.

– Мне нужно заработать денег, – вру, хотя это и выглядит достаточно правдиво. Достаю тарелки и ставлю на стол.

– Я не верю, – качает головой.

– А мне и не нужна твоя вера. Ты же знаешь, как бывает больно. Когда ничего не может с этим сделать, но и рассказать кому-то тяжело. Ты выбрал смириться и срывать на всех свою злость.

– А ты что, сбежать? – изучает меня, пробирается в самую глубину мыслей. Пытаюсь закрыться, но обнажает взглядом.

– Это не твоё дело. – Разворачиваюсь и сажусь за стол, включая телевизор. Иначе этот разговор зайдет слишком далеко. Слишком глубоко. Слишком больно.

Едим молча, хотя и за одним столом. Что-то подсказывает, что Стелла появилась не случайно. Райт будто хочет знать про меня все. Но уверена в подруге она не тот человек, что будет всем рассказывать про меня.