Переписка

Беспокоит меня очень Ваше нездоровье — так это некстати, обидно, ненужно. В Москве сейчас живу только я один (с Мухой) ибо — ремонт, государственный ремонт, которому нет конца и края. Начали эти работы более месяца назад, Оля и Сережа на даче в Мичуринце, как уж там жить в холода, я и представить не могу. Сережа будет здесь 4-го числа. Оля была за месяц раза два, но без ночевки, сразу же уезжала. У нас еще и плотничьи работы в разгаре, а до малярных далеко. Если будете чувствовать себя получше — может быть, навестите. Я всегда дома, всегда, и рад буду Вам очень. Вале и Гале и Ивану Степановичу мои приветы. Валя Португалов даже не поблагодарил за книжку меня (стихов). Прочли ли в № 4 «Нового мира» воспоминания генерала Горбатова[169] — оказывается, он один из колымских доходяг тех времен. Приезжайте, поговорим о разном.

Ваш В. Шаламов.

В.Т. Шаламов — Г.А. Воронской

Москва, 16 августа 1976 года.

Дорогая Галина Александровна!

Сердечно Вас благодарю за такой дорогой подарок.

С удовольствием перечитываю каждую строчку «За живой и мертвой водой» — ведь это наша живая юношеская классика, где мы учили каждый абзац, каждый сюжетный поворот, каждый образ, учились воспитывать в себе единство слова и дела.

Отредактирована книга, прямо сказать, неважно. Режет глаза, например, отсутствие отдельного эпиграфа к 3 части «За живой и мертвой водой»:

«И маршалы зова не слышат, Иные погибли в бою, Другие ему изменили, И продали шпагу свою» «Воздушный корабль»

Вот этот самый эпиграф — журнальный текст — передавали из рук в руки во всех студенческих общежитиях Москвы, да и не только в студенческих.

Хорошо, конечно, что сохранилось главное посвящение: «Галине, дочери Валентина».

Не делают чести редакции и другие просчеты. Так вовсе не упомянут «Желябов» — книга, прямо сказать, удачная в изображении героев народовольческой эпохи. Такая удача никогда не была потом повторена. Паясничество «Современника»[170] над исповедью самоубийцы Гольденберга, и балаган Трифонова в «Нетерпении».[171]

«Нетерпение» — это уголовный роман, вроде «Антона Кречета», где упущено все серьезное. Встреча Нечаева[172] с Желябовым — только одни из примеров подобного рода.

За последние тридцать лет по «Народной воле» вышел ряд важных работ, одной из которых является работа Троицкого[173] в Саратове, где приведен список поименный всех затронутых народовольческими темами. Этот список включает ПЯТЬСОТ имен по СЕМИДЕСЯТИ процессам (!) Вот тебе и кучка.

Такие сведения помогли бы автору «Нетерпения».

Еще крупней другой просчет, который потом повторен во многих книгах. Дело в том, что истинной героиней, истинной руководительницей «Народной воли» была Ошанина,[174] участница Липецкого съезда. Не Перовская, не Фигнер, и именно Ошанина, которая после 1 марта была заграничным представителем «Народной воли». Она-то и вела знаменитую полемику с Кравчинским,[175] и если Кравчинский показал во время этой дискуссии: что он «поправел», то Петр Лавров,[176] наоборот, «полевел» и поддержал Ошанину во всей этой переписке. Пример первого марта был достаточно убедительным.

Следовало бы помнить также, что именно Ошанина вела переговоры с Дегаевым.[177] Она обещала сохранить Дегаеву жизнь, если тот убьет Судейкина.

За границей была только она одна, Лев Тихомиров[178] не командовал, как говорится, парадом. Он уже собирался вернуться, что и сделал небольшое время спустя.

Ошанина была якобинкой, ученицей Заичневского[179] и Ткачева. Недавно издан двухтомник Ткачева — революционного классика, чьи прогнозы оказались самыми верными. В двухтомнике не забыта и цитата из «Что делать?» Ленина: «Подготовленная проповедью Ткачева попытка захватить власть с помощью устрашающего и действительно устрашавшего террора была величественной».

Вот Ошанина-то и была верной его ученицей. Почему о ней мало пишут? Не только потому, что она всегда звала к конспирации. Ошанина не проходила ни по одному процессу. Входя в судебные документы лишь косвенно. Она и умерла под фамилией Полонской в Париже.

Продолжение 18 сентября 1976 на обороте.

В.Ш.

Вот это письмо было подготовлено Вам для ответа. Я не успел его дописать и отослать.

В больницу 59 я попал по «Скорой помощи» в приступе стенокардии — моей старой болезни, хорошо мне известной.

Я очень долго не мог ни с кем связаться. Звонил Вам много раз — и телефон оказался другой. Я благодарю Вас и Ивана Степановича за столь срочную, своевременную и продуманную помощь. Я выписан в среду, 15 сентября, как и обещано врачами и вообще-то мне нечего делать в больнице. Убедившись, что у меня к 70 годам нет ни инфаркта, ни туберкулеза, ни рака, ни сифилиса, ни язвы желудка, врачи выписали меня под надзор поликлиники. У меня был приступ стенокардии, с которым в прошлом я встречался не менее 20 раз.