Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк

Первая часть скрипичного концерта уже готова. Завтра приступлю ко второй. С того дня как благоприятное настроение наступило, оно не оставляет меня. В таком фазисе духовной жизни сочинение утрачивает вполне характер труда: это сплошное наслаждение. Пока пишешь, не замечаешь, как время проходит, и если б никто не являлся прерывать работу, просидел бы целый день не вставая. Но я не отступаю от установленного порядка, и в оба последние дня благодаря чудной погоде наши послеобеденные прогулки были очень отдаленные и полные самых приятных ощущений. Вчера мы ходили в Веве, но не по большой дороге, а по прелестной тропинке. Сегодня я ходил один в горы. Об России я думаю с величайшим удовольствием, т. е., несмотря на то, что мне здесь так хорошо, я все-таки рад буду очутиться в родной сторонке. Но не могу скрыть от Вас, что Каменка по известным Вам причинам несколько пугает меня. То же самое я могу сказать и о Москве. Мне так же сильно хочется видеть родной город, как мало хочется снова потянуть свою консерваторскую лямку. Однако же и то и другое, т. е. Каменка и консерватория, неизбежны. Впрочем, я знаю вперед, что в Каменке мне будет несколько неловко только в первое время, а что касается консерватории, то очень может быть, что я добьюсь от Рубинштейна сокращения числа моих часов. У него какая-то страсть делить учеников на множество классов без всякой надобности, - дескать, коли тебе платят жалованье, так сиди как можно больше, хотя бы это и не было нужно. Но это все еще далеко, а в ближайшем будущем, т. е. в начале, апреля, надо будет прямым путем отправиться в Каменку. Модест в конце апреля уже должен будет отправиться в деревню к Колиным родителям, a я во что бы то ни стало хочу провести с ним первое время в Каменке. Мне легче будет расстаться с ним там, чем здесь. Тяжело мне будет это расставанье.

На прошлой неделе я прочел в письме Вашем предположение, что брат Анатолий имеет вид человека, довольного жизнью. Как раз дня через три после этого я получил от него письмо, в котором он жалуется на хандру и скуку. Хотя он просит меня не придавать этому большого значения, но письмо это несколько обеспокоило меня, и мне до того страстно захотелось повидаться с ним, что я тотчас же написал ему письмо с просьбой приехать на святой неделе в Каменку. Перспектива свидания с этим милым моему сердцу человеком очень пленяет меня. Я имею основание думать, что причина его хандры отчасти та, что он обо мне соскучился. Очень меня любят братья мои, но зато уж и я отплачиваю им и, если это возможно, даже с излишком. Как раз в то время, как я пишу Вам это письмо, в Москве идет концерт Рубинштейна. Были ли Вы на нем? Я воображал Вас сидящею на хорах в уголку. Мне было бы очень приятно узнать, что Вы были на этом вечере и слышали мой концерт. А не правда ли, что на хорах лучше слушать музыку, чем среди элегантной нижней публики, которая меньше всего интересуется музыкой?

Будьте здоровы, дорогая моя.

Ваш крепко любящий вас П. Чайковский.

112. Мекк - Чайковскому

Москва,

10 марта 1878 г.

1878 г. марта 10 - 11. Москва.