Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк

Большое для меня счастие, что я успел, наконец, кончить свою оперу; чувствую, что если бы еще неделя, и чаша была бы переполнена. В настоящую минуту у меня, разумеется, еще никакого помышления нет о будущих каких-нибудь сочинениях. С Майдановым (где мне этой весной было очень хорошо) я расстался без всякого сожаления, ибо в последние дни там появились дачники, и очарование разом исчезло. По всей вероятности, я уже туда не возвращусь, ибо будущую первую половину зимы мечтаю прожить за границей, а после того искать другого местопребывания.

Будьте здоровы, милый, дорогой друг мой! Дай бог, чтобы теплые дни продолжались, - я радуюсь за Вас.

Ваш, беспредельно Вам преданный

П. Чайковский.

380. Чайковский - Мекк

Москва,

20 мая 1887 г.

Милый, дорогой друг мой!

Два дня тому назад я приехал в Москву, оставив моего больного приятеля в состоянии безнадежном, но таком, что печальный исход может случиться еще нескоро. Здесь я всё время недомогал чем-то вроде желудочной лихорадки, а может быть, это просто нервы мои дают себя чувствовать. Вчера я принял вечером сильный прием хинины, и утром мне было гораздо лучше, но теперь (четыре часа дня) опять чувствую лихорадку. Тем не менее, сегодня я уезжаю в дальнее путешествие, полагая, что рассеяние и развлечение будут для моей, впрочем очень невинной, болезни самым целительным средством. Еду я в Нижний-Новгород, оттуда по Волге до Астрахани, отсюда в Баку и по железной дороге в Тифлис. Я выбрал этот путь потому, что уже давно мечтал проехать пароходом по Волге. Мне придется ехать на пароходе “Александр II”, который считается лучшим волжским пароходом.

Сегодня утром меня посетил Генрих Пахульский, от которого я узнал, что брат его болен и остался во Франции. Мне очень жаль его, и притом я думаю, что Вам, по привычке к услугам преданного и любящего Вас человека, очень недостает его. Что касается Генриха, то полчаса тому назад я говорил о нем с С. И. Танеевым. Последний несовсем доволен результатами его класса, но зато я с удовольствием узнал, что Танеев считает Пахульского очень способным к сочинению. Меня очень заинтересовало это, и приятно было видеть, что Танеев очень дорожит им. Но желательно, чтобы и класс его в будущем году шел совсем хорошо.

Дай Вам бог, бесценный друг мой, всяческого счастия и благополучия. Если будете писать мне, потрудитесь адресовать: Тифлис, Окружной суд, А. И. Чайковскому, для передачи П. И. Ч.

Беспредельно Вам преданный

П. Чайковский.

381. Чайковский - Мекк

Каспийское море

28 мая 1887 г.

Милый, дорогой друг мой!

Расскажу Вам вкратце про свое путешествие. Вот уже восемь суток я всё еду и лишь через два дня надеюсь добраться до Тифлиса. Нисколько не раскаиваюсь, что избрал столь отдаленный путь, ибо видел много нового и интересного.

Выехал я из Москвы двадцатого числа по Нижегородской дороге. С трудом достал место второго класса на переполненном пассажирами пароходе “Александр II”. Пароход этот считается наилучшим ходоком, и оттого на нем всегда едет очень много народа. Мне было очень неудобно и тесно, но, в общем, я остался всё-таки совершенно доволен своей волжской поездкой. Река теперь в полном разливе; местами берега так удалены один от другого, что река делается похожа на море. Действительно “Волга-матушка” есть нечто грандиозное, величаво-поэтическое. Правый берег горист и представляет часто очень красивые ландшафты, но, конечно, в этом отношении невозможно и сравнивать Волгу с Рейном или даже Дунаем, Роной и т. п. Не в берегах красота, а в этой безграничной шири, в этой массе вод, неторопливо, без всякого бурления, а спокойно катящихся к морю. Мы достаточно долго останавливались в разных попутных городах, чтобы составить себе о них понятие. Больше всего мне понравилась Самара и еще маленький городок Вольск, в котором имеется один из лучших садов, когда-либо мной виденных. На пятые сутки мы пришли в Астрахань. Здесь мы пересели на маленький пароходик, идущий до того места, где устье Волги начинает уже быть морем, и тут снова перешли на шхуну, на которой вот уже двое суток я плыву. Каспийское море оказалось очень коварным. Ночью поднялась такая качка, что мне сделалось страшно. Каждую минуту казалось, что потрясаемый волнами пароход разобьется в мелкие дребезги, шум был такой, что во всю ночь нельзя было глаз сомкнуть. Однако морской болезни у меня не было, зато мой бедный Алексей был ее жертвою. Сегодня мы приедем в Баку, и, невидимому, волнение совсем стихло. Только завтра можно будет сесть в вагон и ехать в Тифлис, ибо сегодня мы уже к поезду не поспеем.

Вот Вам, бесценный друг мой, краткое описание моего путешествия. Оно несомненно имело благотворное влияние на здоровье мое, ибо развлекло и освежило меня. Будьте здоровы, дорогая!

Ваш П. Чайковский.

Мы идем теперь вдоль правого берега. Он живописен. Лунная ночь была вчера великолепна.

382. Чайковский - Мекк

Тифлис,

30 мая 1887 г.

Милый, дорогой друг мой!