Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг

7. Наряду с этим сильным чувством заботы о правах Польши, которое, по моему мнению, разделяется по крайней мере в такой же сильной степени повсюду в Соединенных Штатах, в мире, говорящем на английском языке, возникло горячее и сильное стремление к дружбе с мощной Российской Советской Республикой на равных и почетных условиях и к сотрудничеству с Вами, невзирая на различия наших систем мышления и правления, в течение долгих и светлых лет, которые могут быть обеспечены для всего мира только тремя нашими державами. Я, который работал ради этого единства в течение тех лет, когда мне пришлось нести огромную ответственность, конечно, буду продолжать действовать так же и впредь, используя все средства, имеющиеся в моем распоряжении. В частности, я могу заверить Вас, что мы в Великобритании не будем стремиться создать или терпеть польское правительство, недружелюбно настроенное по отношению к России. Однако точно так же мы не могли бы признать польское правительство, которое в действительности не соответствовало бы тому, что записано в нашей объединенной декларации, принятой в Ялте, включая надлежащее уважение к правам личности, как мы понимаем это в западном мире.

8. Что касается Вашей ссылки на Грецию и Бельгию, то я признаю соображение, которое Вы мне высказали, когда мы должны были вмешаться крупными вооруженными силами для подавления атаки ЭАМ — ЭЛАС против правительственного центра в Афинах[106]. Мы неоднократно давали указания о том, чтобы Ваши интересы в Румынии и Болгарии признавались преобладающими. Однако мы не можем быть полностью вытеснены из этих стран, и мы не хотим, чтобы там обращение Ваших подчиненных с нами столь отличалось от любезного обращения, которое Вы неизменно оказываете нам, занимающим высокие посты. В Греции мы ищем только ее дружбы, которая связывает нас много лет, и хотим лишь ее независимости и целостности. Однако мы не намерены пытаться решить, должна ли она быть монархией или республикой. Нашей единственной политикой в Греции является восстановление нормального положения вещей как можно скорее и проведение справедливых и свободных выборов, которые, я надеюсь, будут проведены в течение последующих четырех или пяти месяцев. Эти выборы должны определить режим, а позже — конституцию. Должна преобладать воля народа, выраженная в условиях свободы при наличии всеобщего избирательного права. Это является нашим коренным принципом. Если бы греки захотели республику, то это не повлияло бы на наши отношения с ними. Мы используем наше влияние на Греческое Правительство, чтобы пригласить русских представителей прийти и свободно посмотреть, что происходит в Греции, а на выборах, как я надеюсь, должны быть русские, американские и британские уполномоченные, которые повсюду в стране могли бы в деталях убедиться в отсутствии запугивания или других нарушений свободы народа делать выбор между различными борющимися партиями. После этого, пожалуй, можно было бы считать, что наша работа в Греции завершена.

9. Что касается Бельгии, то мы не выдвигаем никаких условий, хотя, естественно, мы были бы обеспокоены, если бы она начала возводить установки для ракетных снарядов и т. п., направленные против нас, и мы надеемся, что какую бы форму правления бельгийцы ни приняли народным решением, они войдут в общую оборонительную систему, имеющую своей целью предотвращение германского удара на Запад. Бельгия, так же как и Польша, является театром войны и коридором коммуникаций, и каждый должен признать силу этих факторов, без которых великие армии не могут действовать.