Переплетение судеб

— Как жаль, — протянула я. — А у меня нет! Так что… мне пора идти, — я попыталась дёрнуться вперёд, но хватка на талии была железной. — Пусти!

— Я тебе чётко сказал, что в этом платье ты никуда не пойдёшь! — Рик поднял меня в воздух и потащил в комнату.

Я стала визжать и брыкаться. Но мужчина был непоколебим.

В комнате он бросил меня на кровать и направился к шкафу.

Рывком открыл его и стал перебирать вещи.

Пока он был занят поиском, я скинула с себя платье и осталась в одном нижнем белье. Подошла к нему из-за спины и положила ладонь на широкое плечо.

Мужчина обернулся и застыл. Его взгляд стал жадно шарить по моему телу, оглаживая каждый участок кожи.

— Так нормально? — спросила ехидно.

— Что? — удивлённо моргнул Рик.

— Я спрашиваю, так нормально идти на свидание? Дару понравится? — повторила я.

Ноздри Рика раздулись в гневе, и он преодолел ничтожное расстояние в один шаг. Подхватил меня на руки и опустил на кровать, нависая надо мной.

Его взгляд почернел, а черты лица заострились.

Я видела, что он борется с собой. Видела, как ему тяжело находиться рядом и не иметь возможности прикоснуться.

— Эля, — рыкнул он, вжимаясь напряжённой плотью, которая была скрыта только тканью штанов, в мою ногу, — я не железный. Ещё один такой выверт и я еду. Я уеду, и ты меня больше не увидишь, слышишь? — глаза наполнились слезами. — Не надо плакать, малышка, — Рик стёр большим пальцем дорожку слёз с моих щёк. — Я не могу смотреть на твои слёзы, малышка, — опускаясь рядом со мной на кровать и подгребая меня к себе под бок, признался Марик. — Душу мне рвёшь своими слезами, Элечка.

— Я люблю тебя, — я приподнялась на локте и заглянула ему в глаза.

— Эля, — выдохнул рвано, закрывая глаза и пряча от меня свои эмоции.

— Я безумно сильно люблю тебя, Рик, — плача, призналась я. — Я не могу больше терпеть. Не могу больше скрывать. Я неправильная. Дефектная, но я такая, — я пальцами вцепилась в его чёрную рубашку. — Я готова убежать на край света, чтобы не видеть тебя, — Рик болезненно дёрнулся. — Готова выпить любое зелье, чтобы забыть тебя. Чтобы вытащить тебя из своего сердца, — я ударила кулачком в его грудь. — Чтобы не видеть тебя с другими и не сгорать от ревности. Чтобы не видеть тебя каждый день за столом и не иметь возможности поцеловать твои губы, — я обвела пальцами контур его губ. — Чтобы не чувствовать себя мёртвой каждый раз когда тебя нет рядом. Когда ты уезжаешь на раскопки.

— Малыш, — Рик прижимается губами к моим губам, собирая пальцами влагу с моих щёк. — Маленькая моя, — я вижу, что глаза моего Рика наполняются слезами. — Я так сильно тебя люблю, — зашептал он.

Пульс ускорился. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Ком слёз щекотал горло.

— Что нам делать? Рик? Что нам делать? — отчаянно плакала я.

— Я не знаю, маленькая, — Рик целовал меня в макушку.

— Почему именно мы? Почему мы с тобой полюбила друг друга, когда в мире есть столько людей? Почему? — я заглянула во влажные глаза напротив.

— Не знаю, Ёлочка моя, — Рик провёл рукой по моей щеке и мягко коснулся поцелуем губ.

Я тут же стала отвечать, податливо выгибаясь в его руках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40

Рик

Эля доверчиво прижимается ко мне, свернувшись калачиком у меня под боком, изредка всхлипывая во сне. Моя маленькая девочка уснула со слезами на глазах после тяжёлого, изнурительного разговора. Её короткие, слипшиеся от слёз реснички подрагивают и глаза мечутся под сомкнутыми веками, и мне кажется, что она вот-вот откроет свои карие глаза и вновь посмотрит на меня тем жалобным взглядом, в котором сквозят отчаяние и боль. Я погладил её по бледной щеке, чувствуя распирающую на части нежность в глубине своей души. Палец опускается ниже и застывает в миллиметре от её губ, покрасневших по ободку от солёной влаги. Взглядом блуждаю по её фарфоровому лицу, впитываю черты её любимого лица снова и снова. Будто впервые увидел её. Будто впервые раз рассматривал её.

Хотя...

Так близко за последние три года я был к ней впервые. Впервые с того момента, как ясно осознал, что полюбил её. Полюбил её, как свою женщину. Когда посмотрел на неё так, как смотрит мой отец на нашу маму.

Я всегда любил Элечку слишком сильно. Слишком сильно для брата. Я  готов был отдавать ей всё самое лучшее. Защищать от всех. Приносить ей победы со школьных соревнований, чтобы видеть, как она гордо выпячивает грудь и вскидывает подбородок выше. Видеть, как она гордится моими победами и широко улыбается, бросаясь мне на шею, крича во всю силу лёгких, что я самый лучший брат. Брат. Это слово ранит. Вонзает в сердце миллионы острых игл...

Я всегда был счастлив привозить ей подарки из длительных поездок.