Переплетение судеб (СИ)

Мокрые волосы темными сосульками свисают вниз, закрывая лицо, с одежды прямо на пол стекает несусветное количество воды; я понимаю, что она пьяна, только тогда она поднимает голову и смотрит на меня расфокусированным взглядом.

- Оо, муженёк, - пропевает она, странно улыбаясь, - решил исполнить, наконец, супружеский долг? Ах, точно, ты же теперь даже это не в состоянии сделать.

И даже то, что я слышу в ее голосе не сарказм, нет, а боль, глубокую, отчаянную, сжирающую ее изнутри, это не останавливает меня от последующих слов:

- Кажется, кто-то другой помог тебе его исполнить, - сам не узнаю свой голос.

Рычащий, злобный, яростный.

На моей жене толстовка другого мужчины, и даже отсюда на расстоянии двух метров от нее, сквозь запах грозы и дождя я чувствую непередаваемый запах мужского одеколона: лёгкий ненавязчивый запах ванили, смешанный с кардамоном и бергамотом. Знакомый аромат, но не могу вспомнить откуда.

- Что такое, тебе можно трахаться с твоей сучкой, а мне кого-то найти себе - нет? – она усмехается. – Я-то хотя бы могу себе это позволить, а вот мисс Уайт ты нахрен не сдашься таким, и ты знаешь об этом, ведь именно поэтому не рассказал своей малышке, что ты теперь инвалид.

- Или проспись стерва, пока я тебя нахрен не убил!

- А ты что, можешь? – он приближается ко мне слишком близко, чуть ли не садясь ко мне на колени, опаляя запахом мужского одеколона и перегара. – Ну, так давай, сделай нам обоим одолжение.

С рычанием я впиваюсь ей в шею рукой, перекрывая доступ к кислороду, сдавливая трахею, и с мстительным удовольствием слушаю ее хрипы.

«..он не раз и не два поднимал руку на нее, из-за того, что она портила его бумаги, или отвлекала от звонка».

Слова отца всплывают из памяти, и, смотря на ее покрасневшее лицо, заглядывая в ее карие очи, я вижу лишь отголоски той постоянной боли, что причинял ей отец. Маленькую девочку, что потеряла маму, и отчаянно желающую получить внимание отца, даже если от этого ей прилетит удар.

Рука тут же расцепляется, и хрупкое мокрое тело все-таки падает мне на коленки, курносый носик утыкается мне в шею, руки приземляются на плечи и все ее естество содрогается в рыданиях. Соленые капли стекают по ее лицу, падают остатками мне на оголенную кожу, вызывая лишь жалость и сочувствие. Сегодня сломленаона.

Я не двигаюсь. Так будет лучше. Потому что знаю, дернись я, тут же верну свои руки на шею и закончу начатое. Я не собираюсь жалеть ее. Не собираюсь дружить с ней. Относится с пониманием. И уж тем более не собираюсь влюбляться в нее.

Никогда не полюблю.

_____________

* - дюйм = ~2,5 см

Глава 10.

Дженнифер.

Первое, что я почувствовала, продрав глаза следующим днем – это, во-первых, адскую разрывающую голову боль, во-вторых, то, что во рту у меня будто кошки всю ночь гадили – мерзкий привкус преследовал меня, сколько бы я не сглатывала слюну, чувствуя при этом сильную боль в горле. В третьих, это то, что в моих глазах поселилась пустыня, ощущение, словно всю ночь ревела…

Твою мать.

Что было прошлой ночью?

Я помню, как ушла на кладбище к маме, перед этим заехав в цветочный магазин купить ее любимые лилии, что дождь все усиливался до такой степени, что к моменту как я доехала к нужному месту, дорогу настолько размыло, что машина чуть было, не застряла, и я была вынуждена идти дальше пешком. Неожиданная встреча с отцом стала сюрпризом…

Стараясь как можно меньше наступать на лужи и не увязнуть по уши в грязи, я таки смогла добраться до нужной могилы, рядом с которой стояла высокая фигура. Дождь размывал очертания человека, так что, пока я не приблизилась к нему, понять, кто это не смогла, потому что если бы сразу разобралась, кто это, ни за что бы не подошла. Лучше бы промокла насквозь – зонтик мало спасал – чем встретилась с ним.

Мэтт Харрис – один из самых влиятельных мужчин в сфереIT-бизнеса и мой отец. Как всегда встретил меня безразличным взглядом, обвел меня им и презрительно сморщился. Ну, уж извините господин Харрис, детей не выбирают, также как и отцов, чтоб тебя ублюдок. Мог бы хоть для приличия в такой день состроить вид любящей семьи.